расправиться и со вторым блюдом, как его внимание привлек шум у входных дверей. Там, отталкивая в сторону назойливого полового, громко цокая подковками сапог, вошел русобородый человек в расстегнутой серой поддевке, из-под которой были видны двубортный зеленого цвета жилет и белая рубаха навыпуск. Вошедший был чем-то встревожен.
Выслушав его, половой в нерешительности, как бы раздумывая, завертел головой. Затем, стараясь это делать как можно незаметнее, кивнул в сторону начальника сыскной. Но даже этот, едва заметный, кивок не смог ускользнуть от внимательного взгляда Фомы Фомича, он понял – бородатый тревожный человек разыскивает его.
Через несколько секунд вошедший стоял возле столика фон Шпинне и, комкая в руках бархатный картуз, хриплым голосом говорил:
– Прощения просим…
Начальник сыскной поднял глаза:
– Слушаю, – сказал он тихо, без раздражения, хотя причина разозлиться у Фомы Фомича была – обед прервали!
– Я Кислицын, купец, кухмистерские у меня… – бородач говорил, а на каждом слове покашливал. Было видно, непросто дается ему этот разговор.
– Ну и что ты хочешь, купец Кислицын? – держа в руке вилку, но не приступая к еде, спросил фон Шпинне.
– Просьба у нас к вам… – Бородач приложил к груди руку с зажатым в ней картузом.
– Что за просьба? Ты, случаем, не ошибся, братец? Я начальник сыскной полиции, а не Дед Мороз, я просьбы не выполняю!
После слов Фомы Фомича купец какое-то время стоял истуканом и молчал, затем медленно опустился на колени, заговорил протяжно и нудно:
– Не откажите, ваше высокоблагородие, на вас одна надежда, погибаем, если не вы, то будет нам всем каюк…
– Встань! – бросая вилку на стол, приказал купцу начальник сыскной. – Садись вот сюда и поведай мне, от чего вы там все погибаете. Да, но прежде скажи, кто это – все?
Купец тяжело поднялся, машинально отряхнул колени, хоть на них ничего и не было, и, усевшись на предложенный Фомой Фомичом стул, принялся рассказывать:
– Мы – это люди торговые: пекари, кулинары, кондитеры… Вон они там стоят, у входа…
Фон Шпинне посмотрел, куда указал купец, и увидел за окном с десяток бородатых людей, точных копий Кислицына. Одни из них стояли неподвижно, как памятники, другие, приложив ладони к стеклу, заглядывали в трактир.
– И чем же я вам могу помочь? – рассмеялся Фома Фомич.
– Вы про Скворчанского слыхали?
– Слыхал, конечно, и что?
– Слезно просим вас, Фома Фомич, заняться этим расследованием…
– Ну, насколько мне известно, этим делом занимается судебный департамент. Если я не ошибаюсь, Яков Семенович Алтуфьев там за старшего, и он, как до меня доходят слухи, арестовал отравителя…
– Да кабы оно было так, то и не стали бы мы к вам приходить, от дел, забот отрывать. Яшка этот, чуда белобрысая, – купец заговорил решительно и смело, без уважения к представителю
