и пятясь, Дудин ушел. А Фома Фомич снова вернулся к прерванному разговору:
– Ну что, согласен со мной, Иван Васильевич?
Всякое мог ожидать купец Кислицын, которому по жребию выпало идти от имени татаярских кондитеров с просьбой к начальнику сыскной, но то, что он в мгновение ока сделается виноватым и, более того, даже поверит в это, такого он не ожидал… Правду люди говорят про фон Шпинне – змей, настоящий змей!
– Согласен, – кивнул купец.
– По-прежнему хочешь, чтобы я расследованием занялся, или пусть уж Яшка Алтуфьев ковыряется, горничную пытает да на нее всех собак вешает? – широко улыбнулся Фома Фомич, сверкая белыми ровными зубами.
– Да, пусть уж, эта, Яков Семенович, пусть Яков Семенович! Ему виднее будет, может, и правда, что горничная отравила… Да, скорее всего, она, кто же еще? Вот так если рассудочно подумать – горничная, больше некому!
– Ну, если у тебя все, то можешь идти, а я буду обед заканчивать.

Глава 4
Новое отравление
Несколько дней спустя
Фома Фомич вышел из сыскной, сел в полицейскую пролетку и велел кучеру Касьяну, бородатому мужику исполинского размера, ехать на Прокловскую.
– Знаешь кухмистерскую Кислицына?
– Так точно, ваше высокоблагородие, знаю! – пробасил Касьян.
– Вот туда и правь. Подвезешь меня, только остановишься не у самого входа, а чуть поодаль… ну, да ты в курсе.
– Так точно, в курсе.
Всю дорогу к Прокловской ехали молча, когда прибыли на место, Касьян остановил лошадь, как и было велено, – чуть поодаль, и, повернувшись к фон Шпинне, тихо сказал:
– Вон дом серенький, в два этажа…
– Вижу, – кивнул начальник сыскной, оглядывая улицу.
– На первом – шесть окон с розовыми занавесками. Это и есть кухмистерская Кислицына…
– А отчего вывески нет? – спросил фон Шпинне.
– Дом угловой, она с другой стороны, там же и вход.
Фома Фомич выбрался из пролетки и, глядя на кучера, сказал:
– Жди меня здесь и не вздумай заняться извозом! Не смотри на меня невинными глазами, я все знаю.
– Да было всего лишь один раз, и то знакомая попросила…
– Было три раза, три! И это то, что я знаю. На самом деле их, может быть, и больше.
– Три! – кивнул кучер.
– Значит, было больше, если ты так быстро согласился.
– Нет-нет, три раза! – убеждал кучер начальника сыскной, похлопывая себя по груди раскрытой огромной ладонью. – Вот как на духу…
– Хорошо, пока оставим, но имей в виду: поймаю с поличным – сурово накажу.
Глядя на этот разговор со стороны, можно было подумать – высокий, щегольски одетый господин в светло-серой пиджачной паре и соломенном канотье торгуется с извозчиком.
Оставив пролетку и хмурого кучера, начальник
