такой-то» или «Уважаемый профессор сякой-то», в то время как преподаватели-женщины иногда получают «Уважаемая миссис такая-то». Большинство женщин в академических кругах знакомы с этой тенденцией, но это необязательно то, что вы замечаете в первый раз, когда это происходит, или даже каждый последующий раз. То, что вы в итоге замечаете, – это просто тенденция. И то, о чем вам сообщает эта тенденция, причиняет вам вред: она сообщает о том, что женщины в академических кругах систематически менее уважаемы как полноправные члены профессии, чем мужчины.
Отказ женщине в академической титулатуре является микроагрессией (а именно микрооскорблением). Но трудно понять этот вид вреда контрфактически. Контрфактическое утверждение должно быть примерно следующим: если бы в этот раз ко мне обратились не как к «миссис Рини» (а как к «доктору Рини»), то моя жизнь была бы лучше. Но часто это просто не так. Каждый конкретный случай настолько незначителен, что часто я его даже не замечаю. А когда замечаю, то обычно почти сразу же забываю. Ни один конкретный случай не оказывает особого влияния на качество моей жизни; если бы я обладала волшебной властью вернуться в прошлое и сделать так, чтобы то или иное конкретное письмо начиналось с «доктор Рини», это не повлияло бы на то, как складывается моя жизнь. Проблема в тенденции, и тенденция сохранится даже после удаления любого отдельного случая.
Если проблема в тенденции, то мы не можем сказать, что отдельные случаи этой микроагрессии контрфактически вредны. В этом смысле вредна только сама тенденция. Значит ли это, что мы должны сказать, что отдельные индивидуальные микроагрессии сами по себе не вредны?
Нет. Скорее, это показывает, что нам нужно более тонкое понимание «вреда». Простая контрфактическая модель, рассматривающая каждый случай отдельно, заводит в тупик. Проблема с контрфактической теорией вреда как таковой, а не только применительно к микроагрессии. Философ Дерек Парфит придумал мысленный эксперимент под названием «Безвредные мучители», чтобы продемонстрировать то же самое. Парфит предлагает представить себе сложную электрическую установку, к которой привязана проводами единственная невинная жертва, но напряжение в проводах не может контролироваться одним человеком. Вместо этого ток включает сразу тысяча человек, и каждый из них усиливает напряжение лишь на микроскопическую величину. Дополнительное напряжение, добавленное каждым из них, настолько мало, что с точки зрения ощущений жертвы им можно пренебречь; ей не становится лучше или хуже в результате решения какого-либо одного мучителя добавить ток, хотя она испытывает мучения, когда это делают все они[43].
Очевидно, что жертве в этой истории в конечном итоге причиняют вред. Тем не менее, исходя из простой контрфактической модели, мы как будто не можем сказать, что кто-либо из тысячи мучителей лично причинил вред. Рассуждая контрфактически, не имеет значения, нажал ли на свою кнопку какой-либо конкретный человек; независимо от этого, жертва будет страдать
(Parfit, 1984, p. 80).
