стирало с лица Новгорода столичные черты, и он угас настолько, что о нем надолго забыли. Интерес к ганзейскому купечеству обнаружила Москва, но выгодные сделки заезжих купцов с конкурентами раздражали московитов, и назрел скандал…
Даже археологи засомневались в его возрасте, пока не удостоверились в реальности обнаруженного Рюрикова городища – княжеской резиденции со следами материальной культуры скандинавского и западноевропейского происхождения. Гостомысл, старейшина ильменских словен и новгородский князь, скончался приблизительно в 860 г., оставив после себя дочерей и несколько сыновей, среди которых был юноша по имени Выбор. После кончины Гостомысла прибыл Рюрик и женился на его дочери Ефанде.
До 1950-х гг. раскопки культурного слоя толщиной более семи метров обнаружили документы, «никогда не попадавшие на страницы летописей». Археологи установили, что с середины X и до конца XV века этот культурный слой достиг пяти с половиной метров, а ко времени раскопок вырос еще на два метра.
Были обнаружены берестяные грамоты, свидетельствующие о повседневной жизни людей и их грамотности.
Оказалось, что в течение многих столетий здесь мостили улицы, а новгородцы щеголяли в кожаной обуви по деревянным мостовым, которых еще не существовало в Европе. Двадцать восемь ярусов уличных настилов, лежащих один на другом, показывают количество настилов в культурном слое определенного столетия. Например, в XIII веке было обнаружено пять ярусов мостовых, в XIV – шесть.
Найденные там уникальные берестяные грамоты свидетельствуют, что практически все население Новгорода было грамотным – от детей до стариков, от мужчин до женщин, от бояр до крестьян.
Берестяные грамоты открыли для нас мир горожан и их имена. Мы видим имена: Юрий, Никифор, Алексей, Андрей, Захарка, Нестерка, Яков, Федор и другие. В грамоте №311 я увидела фамилию своего деда – Опарин. Автор письма упоминает Клима Опарина и дает ему характеристику – «своевольно поступает».
Из берестяных писем, иногда с указанием обратного адреса, мы слышим хор новгородцев, их тревоги и заботы, ежедневные потребности. Женщина просит сына купить «зендянцу» – хлопчатобумажную ткань, которую привозили в Новгород с Востока; молодой человек отчитывается в письме, что купил «соль немецкую», тогда как на Белом море существовало свое солеварение. В другом письме сообщение: «Рать ударила под Копорьем. А я, не имея второго коня, имущество побросал… Очень плохо с одним конем… ни дров привезти, ни матери послать не на чем». Из этого письма мы узнаем, что в крепости Копорье недалеко от Финского залива произошло военное столкновение. Автора другого письма волнует вопрос о продаже коня светло-желтой масти. Также новгородцы фиксировали сведения о покупках лампадного масла, пуда меда, десяти локтей сукна, шести коробей ржи и одной коробьи пшеницы, бочки рыбы, трех коней, козьего пуха, трех куниц и трех горстей льна. Берестяные грамоты оживили
