Да как у тебя только язык повернулся, дрянь ты эдакая!
Лев Анатольевич, что называется, разыгрался и совершенно искренне пылал негодованием. Инна молча на него смотрела. Потом встала, подошла ко Льву Анатольевичу и со всего размаху ударила его по щеке:
– Будь ты проклят, подлец!
Лев ахнул и схватился за щеку. А Инна повернулась и вышла. Ее всю трясло от гнева. «Значит, так? – думала она. – Значит, ты так?!» Но дойдя до метро «Парк культуры», она остыла. «Никто мне не поверит, – думала она. – Особенно тетя Люся. Я только внесу раздор в семью. Может, и правда, сделать аборт? Тамара обещала помочь…» Она думала всю дорогу, но так ни до чего и не додумалась. А дома ей стало и вовсе ни до чего: Владимир Алексеевич умер.
Лев Анатольевич на похороны не поехал, отговорившись нездоровьем, так что Людмила Александровна прибыла вместе с сыном, который специально прилетел из части. Увидев Виктора, Инна испытала смешанные чувства: конечно, она была ему рада! И в то же время она настолько внутренне изменилась, что этой новой Инне возмужавший Виктор показался чужим. И разве можно теперь вернуться к тем доверительным отношениям, что были прежде? Виктор, увидев Инну, нежно ей улыбнулся, обнял за плечи и тихо спросил, склонившись с высоты своего роста к самому ее лицу:
– Как ты, Инночка?
Инна так же тихо ответила:
– Ничего, держусь. Отойдем.
Инна увела Виктора за угол – все толпились у морга, ожидая, когда подойдет время. Выслушав рассказ Инны о первой семье отца, Виктор нахмурился:
– Надо же… Кто бы мог подумать…
– Ты понимаешь, мне за маму обидно. Она всю себя ему отдала, меня забывала, так его любила. А он! Он всю жизнь эту тетку помнил. Меня ее именем назвал. Попрощаться… с ней… захотел…
Инна не выдержала и заплакала.
– Ох, горе, – сказал Виктор, обнимая Инну. – То-то я смотрю, что Евгения Александровна какая-то странная. А оно вон что. Ты держись, подружка. Ты теперь мамина опора.
– Да уж, опора! – всхлипнула Инна. – Толку от меня…
– А ты мне все рассказала? Как твои-то дела? Ты так давно мне не писала!
– Мои дела как сажа бела, – мрачно сказал Инна, но тут же опомнилась. – Да все у меня нормально, не думай.
– Мама сказала, у тебя какие-то неприятности с мальчиком. Никто тебя не обидел? Никому не надо морду набить? А то могу, пока я тут.
Инна вспыхнула и с тревогой уставилась на Виктора – да нет, ничего он не знает. Не может знать.
– Если надо будет, я тебе скажу, – пообещала она.
Проводить Владимира Алексеевича пришло много народу: друзья, ученики, соседи – его знало полгорода, и все уважали. Инна с тревогой посматривала на мать – та словно окаменела в своем горе. Гроб опустили в могилу, засыпали землей, положили цветы и венки, потом стали потихоньку расходиться: кто к автобусу, чтобы ехать на поминки, а кто пешком
