II, даже для американского историка Роберта Мэсси – автора фундаментальной книги об императорской семье «Николай и Александра»25.
В политическо-религиозных салонах Санкт-Петербурга
Благодаря ее официальному положению при дворе все двери интеллектуального и религиозного общества Санкт-Петербурга были открыты перед Юлией Данзас.
Она является активным членом Философско-религиозного общества Санкт-Петербурга, основанного Николаем Бердяевым, Василием Розановым, Сергеем Булгаковым (о них Юлия Данзас позже напишет статьи в Париже), Дмитрием Мережковским, будущим католиком Вячеславом Ивановым и другими. Этому обществу в 1901–1903 гг. предшествовали религиозно-философские собрания, предназначенные для диалогов между духовенством и интеллигенцией, стремившейся к «новому религиозному сознанию»26. Философско-религиозное общество, рожденное в сложившейся после революции 1905 г. ситуации, ставило себе задачу одновременного обновления общества и церкви. Общество имело 712 членов в 1909 г. и 1522 члена в конце своего существования и организовывало собрания (всего 109) и заседания (всего 104)27; начиная с 1909 г. в нем была секция «изучения истории философии и мистики христианства». По меньшей мере за 1913 г. имя Юлии Данзас находится в списке членов (соревнователей) Общества28. Политизация Общества под влиянием, в частности, Мережковского, призывавшего к уничтожению царизма и Синодальной церкви, привело к уходу из него некоторых членов, среди них была и Юлия (после выступления Мережковского, в котором он обличал Россию):
«То, что я видела, было стремлением возбуждать в Церкви революционные силы, более или менее в духе самого радикального христианского социализма и с еще меньше заботой о доктринальной стороне вопроса. […] [Мережковский] принес мне довольно жалкие извинения: „Видите ли, я сам не знаю, почему я это сказал… Это дух времени, от меня ждали этого“. […] Я думаю, что он искренне сожалел об этом, и позже у нас были хорошие отношения. Он посылал мне свои книги с сердечными дарственными надписями, несмотря на то, что я часто насмехалась над ним»29.
«Впечатление получилось отталкивающее. Либеральные батюшки типа Петрова30, Асеева31 и др., интеллигенты, вносившие в прения о религиозных вопросах свое поверхностное представление о Церкви как о каком-то интеллектуальном ордене, при полном незнакомстве с ее историей, ложная мистика отнюдь не церковного происхождения – все это могло внушить отвращение человеку, хорошо изучившему патристику и подлинную церковную мистику»32.
Разочаровавшись в религиозно-философских собраниях, Юлия принимает участие в более конфиденциальных встречах у графини Софьи Сергеевны Игнатьевой33 и у Евгения Григорьевича Шварца34. В этих религиозно-политических салонах она близко познакомилась с высшей
См.:
Сохранившиеся стенограммы заседаний опубликованы в трехтомном издании «Русского пути» О. Т. Ермишиным и др. (М., 2009). Имя Юлии Данзас там не упоминается.
Григорий Спиридонович Петров (1866–1925) – православный священник, в 1906‑м был запрещен в служении, депутат Государственной Думы от партии кадетов, эмигрировал в 1920‑м.
Упомянутый Асеев нам не известен. Речь, скорее всего, идет о Константине Марковиче Агееве (1868–1921), протоиерее, авторе диссертации о христианстве К. Леонтьева (Киев, 1909), учредителе Братства церковного обновления, авторе пяти книг.
Софья Сергеевна Игнатьева (1851–1944, Париж) – фрейлина императрицы Марии Александровны (супруги Александра Второго), филантропка; после убийства в 1906‑м ее мужа, Алексея Павловича, члена Государственного совета, эсером-террористом она держала правый политико-религиозный салон, который посещали высшие государственные чиновники и духовенство.
Евгений Григорьевич Шварц (1843–1932) – действительный статский советник, коллекционер русской живописи; его дочь Александра Евгеньевна (1881–1933?) была фрейлиной императрицы (
