не игнорировали. Петя помогал без повторных просьб. Сыновья не ждали, пока Ксана вскипит, закричит, как часто бывало в семьях их друзей, и получали в ответ мамино внимание и готовность понять. Да и друг друга мальчики слышали, защищали, не стремились полностью стянуть на себя одеяло. Порой могли поругаться, крайне редко наябедничать, но никогда не воевали по-настоящему. Из рассказов приятельниц Ксана знала о сложностях в воспитании, о проблемах с законом у подростков, об их выпендрёже друг перед другом и про себя благодарила Бога, хоть горячо в него и не верила, за сыновей. Надеялась, что и дальше сохранит с ними тёплую связь.
– Пойдём на кухню, всё расскажешь. Надеюсь, что борщ съели. – Ксана повесила пиджак и завязала волосы в хвост. – Ник, коробка промокнет, коврик испортится. Лучше на пакет пока поставить. – Она убрала коврик обратно в ванную. Бабушка потеряла бы разум, если бы увидела, что домашний порядок нарушен.
В ванной Ксана остановилась у зеркала. Внимательно всмотрелась в паутинку у серо-голубых глаз, проступившую синеву под ними, три упрямых луча на лбу. Итальянская краска потускнела и проявила свежие признаки стресса – седые пряди. Последний месяц явно играл за главного женского врага – возраст.
– Мам, привет. Ты что, плакать собралась? – За спиной возник Петя, и Ксана от неожиданности вздрогнула.
– Трунь, что ж ты пугаешь так? Нет, конечно, с какой стати мне плакать? Всё хорошо. – Она обняла сына и удивилась тому, что не заметила, как он вытянулся за последнее время. – Пойду посмотрю на зверя, а ты доставай из холодильника курицу и ставь воду на макароны.
Выходя, подмигнула своему отражению. С улыбкой вроде бы синяки не заметны, или просто хочу в это верить.
На диване под серым пледом крупной вязки спал Павлушка. Рядом, свернувшись клубочком, мурчал полосатый и явно ухоженный котёнок. Точно такой же серый, как и Финик, который десяток лет был её самым преданным другом. Будил каждое утро, провожал и встречал из школы, да и спали они точно также вместе.
На фоне пледа малышня смотрелась кадром из курса по фотографии. Ксана аккуратно прикрыла сыну голые ноги и отправилась за объяснениями.
Вода в кастрюле и её интерес к истории хвостатого закипали. Ксана вытащила из контейнера куски замаринованной птицы, разложила в стеклянной форме и поставила в духовку.
– Трунь, я же разрешила выйти только за хлебом в палатку. Про усатых-полосатых речи не было. Ну, рассказывайте, где нашли? И кто догадался ему лоток сделать? – Ксана уже смирилась с пушистым другом для сыновей, но рассчитывала подарить его первого января. В Новый год – с новой радостью и обязанностями.
– Мам, это не я, честное слово. Сбегал за хлебом, поднялся, а этот на площадке сидит. Жалобно мяукает. Ещё и об дверь трётся, нюхает. Я сначала подумал, убежит, не стал трогать, но он никуда не делся. Нам жалко его стало. Знаешь, какой клёвый? – Петя расплылся в улыбке, а Ксана поняла, что за запах смутил её на площадке. – А про лоток – так это старый советский способ, Гугля подсказал.
