для человека, может и не осознанное».
Аркадий писал сбиваясь, не успевая следовать за мыслями, не дописывал предложения, уже начиная другое.
Избавившись от своих рассуждений, Серешейкин захлопнул книжку, поместив ее в низенькую тумбу у кровати.
– Ты что мемуары пишешь? – иронично проговорил знакомый голос из сна.
– Почти, – не желая вступать в беседу и еще больше не желая выдавать причину своего прибытия, Аркадий стал натягивать на углы неказистого матраса измятую простынь.
– Серьезно, писатель? – удивленно произнес все тот же голос.
– Да, – подавляя ком в болящем горле, спокойным голосом отрезал Аркадий, переминая подушку и придавая ей более пышную форму.
– Надо же, я живых писателей ни разу не видел.
Серошейкина в душе позабавило это замечание, он обернулся с легкой улыбкой насмешки и любопытства, чтобы посмотреть на говорящего, скрутил «рулетиком» одеяло.
– И какая же фамилия у тебя?
– Серошейкин.
– Наверное, ты для детей пишешь? Я не слышал.
– Нет, не для детей.
Серошейкин подумал о том, что как важно иметь правильную фамилию для писателя. Первым на ум пришел Антон Павлович Чехов. Губы Серошейкина еле слышно повторили имярек: «Антон Павлович…Чехов. Даже во рту приятно звучит. Может, мне сменить фамилию на какого-нибудь Фениксова. Аркадий Аркадиевич Фениксов. Нет, не очень на слух. Зато критики обязательно напишут: “Возрождение Фениксова на литературном поприще обернулось очередным шедевром”», – представленное потешило Серошейкина. Он даже сел на кровать, чтобы лучше рассмотреть предмет своего хорошего настроения.
Это был молодой парень лет двадцати. Он полулежал на кровати, держа в руках ядовито-зеленый чехол, в который был одет планшет.
– А что ты пишешь? – не унимаясь, продолжал сыпать вопросы сопалатник.
– Прозу. Обычно рассказы, но иногда из них вырастают романы.
Глаза Серошейкина инстинктивно впивались в интервьюера, рассматривая выступающий вперед подбородок, крючковатый нос и копну темных волос, торчащих в разные стороны. Этот въедливый взгляд немного смутил собеседника. Молодой человек на несколько секунд отвел глаза в сторону, а потом вновь вернул взгляд на писателя. Аркадий все также пристально смотрел и молодой человек отшутился:
– Нет, я не подхожу на роль главного персонажа.
Аркадий промолчал, странно улыбнувшись. Молодой человек подумал:
«Правду говорят, все писатели с прибабахом», – его взгляд вновь соскользнул со смотрящего Серошейкина в виртуальную реальность.
Гармонию созерцания Серошейкина нарушила вошедшая девушка, которая оказалась гостьей юноши. Обрадованный ее приходом, он быстрыми движением развернулся, поставив босые ноги на пол, но тут же схватился за живот и съежился от боли. Девушка подпорхнула к нему, осторожно дотронувшись плеча, и, наклоняясь
