по два. Все свои, и никто никого не закладывал. Да и на обдуваемом всеми ветрами среди бескрайних казахских степей учебном аэродроме американские шпионы за все время учебы так и не появились.
В шесть утра в любую погоду нас выгоняли во двор на пробежку отрабатывать выносливость. По дороге наиболее шустрые, отделившись от остальных, по пути забегали в кочегарку, согреть там на несколько минут свои продрогшие кости, перекурить и также незаметно примкнуть к колонне на обратном пути. Но и эта выдумка тоже кончалась внеочередными нарядами.
Но вот наступила долгожданная передышка – всем нам сделали прививки какой-то новейшей вакцины. Вскоре наши спины стали похожи на подушки, на которых невозможно было лежать, кое у кого поднялась температура. Зарядки на время прекратились. Но зато еще до завтрака нас строем вели в учебный барак, чтобы тренироваться на прослушивание морзянки. Сдав свою норму – шестьдесят знаков в минуту на слух, мы топали в столовую и, несмотря на плохое самочувствие, сметали все, что было на столах – наше болезненное состояние никак не отражалось на нашем аппетите. Это было вечно голодное, никогда не высыпающееся, но знавшее, чего добивается, авиационное братство… Так, в учебе, караулах и без увольнительных мы пережили первую кустанайскую зиму.
«Суслики» проснулись
Наконец, по плану вышестоящего начальства наступила долгожданная весна. Из своих нор вылезли любопытные суслики и целыми семьями, стоя у своих зимних квартир, наблюдали за нашими приготовлениями к полетам. И вот после бесконечных предварительных подготовок, в один из ясных и безоблачных дней нас вывезли на аэродром для парашютных прыжков. Каждый курсант накануне самостоятельно уложил в ранцы свой основной и запасной парашют – таков неписаный закон авиации.
На летном поле, работая на малом газе, стоял Ли-2, выполненный в десантном варианте. Надев парашюты, первая группа ожидала команды для посадки в самолет. Последний осмотр инструктора. И вдруг трехэтажный мат около курсанта – «спеца» из Еревана Жоры. Все повернулись в его сторону. Резиновые растяжки, которые раскроют ранец парашюта в воздухе, когда будет выдернуто кольцо с тросом его раскрытия, были застегнуты наоборот. Даже такой силач, как Жора, не смог бы их срезать даже при помощи кривого аварийного ножа, который прикреплялся на левом пристяжном ремне парашюта. Этот жизнерадостный парень, сообразив, что он сотворил с собой, стоял белый, как мел. И когда инструктор, взяв его за шиворот, протащил через весь строй и продемонстрировал каждому, как можно ошибиться, все вдруг стали смеяться и подшучивать над Жорой. Предпрыжковый мандраж прошел сам собой. Смеясь и подталкивая друг друга, мы расселись на железные десантные сидения самолета и сразу стали похожи на диверсантов, которые готовились для заброски в тыл врага. Несколько минут для взлета, набора высоты в полторы тысячи метров в обстановке общего возбуждения пролетели незаметно. Находясь
