келье.Так охраняли Тартар
сторукие гекатонхейры.
Мы приручили сову.
К мышлению приучили.
Качественны мысли у птички.
Много их – не перечислить.
Правильны мысли у птички.
Правильны – до зевоты.
Наша семья моногамна.
Сосуществует сова
третьим домашним животным.
Что ты, жена? Штопаешь
или носки шерстяные куешь,
приподнимая иглу,
как крестоносец копье?
Скоро дожди. Пошевелят мехами.
На зиму в берлоги осядут.
Скоро зима. Окна оклеим,
выдюжим трое осаду.
Так обсуждаем мы неторопливо
неторопливые планы…
Белое, влажное небо над нами пылало!
Медная сова
По городу медленно всадник скакал.
Копыто позванивало, как стакан.
Зрачок полыхал – снежнобелая цель
на бледно-зеленом лице.
Икона! Тебя узнаю, государь!
В пернатой сутане сова-красота!
Твой – город! Тебе —
рапортующий порт.
Ты – боцман Сова, помазанник Петр.
Из меди мозги, из меди уста.
Коррозия крови на медных усах.
И капля из крови направлена вниз, —
висит помидориной на носу.
Ликуй, истеричка, изверг, садист!
Я щеки тебе на блюдце несу!
Я гол, как монгол, как череп – безмозгл.
Но ты-то скончался, я – буду, мой монстр.
Я страшный строитель. Я – стражник застав.
Когда-то моя прозвенит звезда.
Она вертикалью вонзится в Петра! —
Ни пуха, ни пера!
. . . . . . . . . . . . .
А кони-гиганты Россию несут.
А контуры догмы совиной – внизу.
Внизу византийство совиных икон
и маленький металлический конь.
Колыбельная сове
Баю-бай-баю-бай,
засыпай, моя сова.
Месяц, ясный, как май,
я тебе нарисовал.
Я тебе перепел
всех животных голоса.
Мудрый лоб твой вспотел
и болезненны глаза.
Ценен клоп и полкан.
Очи с рыбьей пеленой —
раб труда
и болван.
Но не ценится – больной.
Платят моргам, гвоздям,
авантюрам, мертвецам,
проституткам, вождям,
но не платят мудрецам.
Баю-бай, моя обуза,
умудренная сова!
Я тебя качать не буду —
засыпай сама!
Сова – часовой и приближение кузнеца. Основание петербургских фортов Петром I. Я два с половиной века назад
Антенны – тонкие фонтаны.
А полумесяц – чуть живой.
Над чернобелыми фортами
парит Сова, как часовой.
Она парит
(влажны антенны),
как ангел
