не упало…
Зияли окна, особенно на балконах.
Захарченко:
– Надо работу провести, восстановить…
Впереди вытянулась длинная асфальтовая дорога.
Захарченко:
– Вот это место «Дорога жизни». Потому что подразделения находились около аэропорта, – показал вперед. – И они только по одной этой дорожке получали еду, боеприпасы и подкрепление в случае вывоза раненых. Каждая поездка по этой дороге заканчивалась либо обстрелом, либо смертью… Сюда не каждый решался проехать. Но экипаж одного бэтээра прорывался. Чудом остался живой.
Захарченко показал видневшиеся справа корпуса.
– Уже аэропорт…
– Живого места не осталось, – Минаков глядел на обрубленные, обгорелые стволы деревьев по обочинам.
Захарченко:
– Я сказал, что по накалу боев – это Сталинградская битва. Вот эти все деревья – все посечены. Они все побиты, все расстреляны.
Приближались к зданиям.
– Раньше была красивая липовая аллея. Каштаны, липы росли. Ни одного целого дерева нет.
Захарченко и Минаков вышли из машины. По сторонам, наблюдая за всем вокруг, расположилась охрана в бронежилетах.
Захарченко курил и говорил о тяжелых боях здесь:
– Дети должны знать, что отцы для них сделали. Они освободили. Дети должны стремиться к тому, чтобы хотя бы повторить, сделать нужное, но быть не хуже.
Вдали аэропорт
Аркадий Минаков смотрел на стволы:
– Если бы еще сохранить эти посеченные осколками деревья.
– Они не цветут уже. Мертвые все…
Мертвые деревья на фоне мертвых домов действовали удручающе: такой ценой дается свобода.
Захарченко:
– И я хочу, чтобы вы помогли донести до нашей молодежи… И я думаю, все это важно для российской молодежи. Рассказывать, как мы боролись…
Минаков:
– Для всего мира важно… И у нас для любой точки от Владивостока до Калининграда.
– Видите, какое здесь состояние… – Захарченко физически ощущал дни боев.
Аркадий Минаков:
– Есть такое выражение: дух места. Он здесь присутствует.
Мертвые деревья на фоне мертвых домов
Захарченко поглядывал в сторону, куда и охранник.
– Да там пацаны наши стоят… – видел лучше других.
Показал на здание вдали:
– Вон видите здание… Мы находимся, грубо говоря, в полутора километрах от аэропорта. Самое страшное здесь находиться ночью. Ощущение, что не только ты здесь присутствуешь, настолько сильное, – повел руками… – есть какое-то движение: это место живет своей жизнью… Какие-то души ходят наших ребят…
Минаков:
– Да, здесь души… Абсолютно правильно сказано. Здесь что-то чувствуется, – Аркадий Юрьевич
