поглядел на, приставленного к советскому офицеру, “мрачного ганса”, неотступно следовавшего за Куртом и Сергеем.
Между тем, старлей прикидывал в мыслях возможность побега. В принципе, бывший командир эскадрона особого назначения, бывший студент-археолог, а ныне пленник, считал себя человеком спортивным и смелым. Занятия боксом и верховой ездой, сделали Сергея Иванцова крепким и ловким парнем. Насколько он помнил студенческие времена, Хардангер не отличался особенной силой, был натуральным маменькиным сынком, которого Сергею как-то пришлось защищать на дружеской вечеринке от кулаков подвыпившего однокашника. Скрутить Хардангера, таким образом, было делом вполне возможным… Матрос, вооруженный винтовкой и парабеллумом, выглядел крепким баварским крестьянином. Справиться с ним оказалось бы делом нелегким, однако, Сергей рассчитывал на свой опыт спортивных схваток на ринге. Но что, черт возьми, было делать, после расправы с Куртом и угрюмым соглядатаем? Попытаться скрыться в зарослях острова, досидеться до темноты, а после попробовать вплавь добраться до Эйсберга и укрыться в рыбацком поселке? Местные жители, ненавидящие оккупантов, возможно, помогли бы Иванцову выйти на связь с бойцами Сопротивления… Но, каковы шансы на успех в этом рискованном деле? Кроме того, Иванцову было весьма интересно, что все же задумали Курт и его берлинский коллега? То, что они говорили, подчас, казалось Сергею бредом безумца. Но эти двое не походили на сумасшедших.
Конечно, когда к высокому слову “наука” добавляется уточняющий эпитет, это выглядит несколько странно. Сделавшись “арийской”, “наука” теряет свою независимость. Несомненно, Хардангер и Крайпе находятся в путах своей людоедской идеологии, и считать их серьезными учеными было трудно… Все же, Иванцов продолжал сомневаться, имеет ли он право теперь бежать? Спасать свою жизнь, упуская редкостный шанс, проникнуть в тайны секретной лаборатории “Мордкассель”?! Было ли это допустимо для офицера советской разведки?
– Послушайте, Густав, – обратился к матросу Хардангер, прервав размышления русского пленника.
Мрачный немецкий матрос, до этого, с безразличным видом, стоявший в нескольких шагах от Курта и Иванцова, переступил с ноги на ногу и уставился на Хардангера, без особенного интереса во взгляде.
– Отправляйтесь сейчас на берег, туда, где мы оставили свой баркас, и ждите нашего возвращения там. Здесь остров, и ваш подопечный никуда отсюда не денется. Я сам за ним присмотрю…
– Гер оберст Фрейслер приказал мне не спускать глаз с красного шпиона, когда он находится за пределами крепости, – буркнул в ответ матрос, глядя на Курта немигающим взглядом.
– Здесь командую я, – без малейшего раздражения в голосе, ответил Хардангер. – Полковник Фрейслер, как комендант базы на острове Эйсберг, всецело распоряжается ТАМ, и слово его закон. Но, мы сейчас находимся в экспедиции, которую возглавляю Я. Вам это понятно?!
– Да,
