тебя со всех сторон с ног до головы. Даже имена в наше время никто не произносил и не представлялся. Что в тюрьме, что в забегаловке тебе давали номер и по нему называли заказ. Никому не было дела до тебя и твоего имени, которые заслуживали только по-настоящему известные и авторитетные персонажи. За каждой дверью тебя ждал личный номер, с тех пор как население земли перевалило за 50 миллиардов, а оригинальность по наименованию своих чад у родителей начала стремиться к нулю, Ивановы Иван Иванычи встречались по двое в каждом достаточно крупном заведении.
– Что ж, неужели история моего дела даже у вас, адвоката, который должен меня защищать, не вызывает сомнений в обвинении? – теперь мне даже самому стало интересно увидеть полный перечень обвинений, помимо всего ранее озвученного.
– Как вам сказать. После изучения обвинений перед глазами невольно рисуется очень умелый и в то же время не слабый человек, натворивший много дел и попавший из-за халатности по заслугам.… Но все же мне хотелось бы узнать и вашу версию, ведь я здесь именно за этим, таковы правила, – да, любому неудачнику приписывали карму за его не совершенные проделки. И всем было все равно на то, как дела обстояли на самом деле. Говорят, что раньше так могли относиться к людям, требующим поддержки, только тролли в интернете, но сейчас это практически укоренилось в массах.
– Надеюсь, вы теперь понимаете, что я никак не мог намеренно свернуть шею тому человеку? – спортсмен был из меня так себе. Сидячая работа, отсутствие нагрузок, нервы превращали мое тело в дохляка с пивным пузиком и щечками. Даже несмотря на мои попытки периодически заниматься тяжелой или легкой атлетикой, лучше не становилось, природа и возраст брали свое.
– Да, но вся проблема в свидетелях, которые в это время находились рядом с вами. Мне, честно говоря, не совсем понятно, как так получилось, что вы оторвали ухо одному, покалечили второго и свернули шею третьему? – вот это была новость, и ведь действительно. Как так получилось, что эти самые задержанные сменили свои показания? Попахивало явной подставой.
– Постойте, но ведь они сами подрались с тем неадекватным в камере! – возмущению моему не было предела, я даже встал со стула. – Нас задержали по обвинению в ограблении, я сразу сказал, что мне нужно было разобраться с кредитом, только поэтому я там и оказался.
– В какой камере? В деле написано, что вы в подворотне напали на четырех человек. Ни о каком задержании по ограблению и речи не шло. У вас все в порядке? – и тут меня словно ударило молнией. Нет, нет, это всего лишь догадка, но такое чувство дежавю, когда вам возвращают ваши же слова обиженные девушки, давал ясно понять, что все это неспроста.
С другой стороны, подозрение о действительном заговоре намекало на симптомы психического отклонения. В случае же с женщинами место заговору было всегда, только ни один нормальный человек или мужчина не будет это озвучивать. Это всегда походило на своеобразное испытание. Но я считал такое
