часы, прежде чем мои собственные конечности перестали быть тюрьмой.
Наконец, вместо беспорядочного открывания глаз и подергиваний, освобождающих от пут собственного тела, я смог сфокусироваться. Все в огне, его трепетание заставляло дрожать воздух вокруг и мешало оглядеться. Но все что я чувствую, это легкий бриз. Так ли себя чувствуют люди, чьи нервные окончания полностью выгорели, оставляя лишь глухие ноющие ощущения? С трудом удалось пошевелиться и ощупать вокруг себя вязкую жижу, я был в каком-то теплом болоте. Эмоции смятения охватывали меня. Моя грудь, руки, будто полена в печи. Что-то на спине тянулось за мной, пока я пытался выползти из этого илистого пепелища.
Ужас овладевал мной, и просто не отпускал, приходя с всплывающими воспоминаниями. Когтистые худые руки, покрытые твердыми ороговелостями, показали себя сквозь отшелушивающиеся обугленные коросты, откалывающиеся от всего моего тела скорлупой. Темно-красная кожа с синеватым отливом и глубокими светящимися оранжевыми прожилками показывалась сквозь коричневатые костяные наросты, облепившие грудь и плечи, как доспех, руки были почти голыми. Ступор от непонимания того, что со мной, и окружившего меня пламени, мешал что-либо предпринять, пока паника от всего этого бурления не переросла в желание быстрее выбраться.
Я карабкался, стараясь вылезти и стряхнуть с себя все, что вот-вот могло расплавить мою кожу. Слезы начали наворачиваться на глазах, когда все больше деталей своего тела я смог распознать, вытягивая все, что находилось ниже пояса. Я совсем не чувствовал того, что там должно было быть, голый тощий живот и та же панцирная ороговелость закрывала промежность, оплетая верхнюю часть паха. Что-то массивное свисало со спины и нижней части таза. Сделав последнее усилие с закрытыми глазами, я полностью выполз, не пытаясь оборачиваться на все то, что держало меня сзади. Вместо этого я посмотрел вперед.
На вид меня окружал старый разбитый сарай, покрытый пылью и какими-то зарослями. Сломанный стол, засыпанный щебнем, высыпавшимся из трещин на стенах, какие-то поломанные ящики и горы каменистого мусора. Единственный свет исходил от места моего пребывания и моих волос. Мне казалось, что к голове намертво крепилось что-то из золотистых волокон, светящихся сами собой. Пряди были на ощупь теплыми и мягкими, но выглядели как раскаленные провода. Все еще прибывая в недоумении, я ощупывал спину, пытаясь избавиться от всего, что там было. Огромные, то ли костлявые, то ли металлические, худые фаланги с длинными когтями свисали с обеих сторон плеч. Между ними скучились остатки черных и реже пепельных обгоревших волокон с неким подобием пуха похожего на махровый пепел.
Я зажмурился, чтобы не видеть этих уродств. Из глаз потекло что-то вязкое вместо слез. Открыв их, я увидел яркие струйки. – За что мне это все? – маленькие капельки раскаленной жидкости падали из глаз на мои бесчеловечные ладони, которые буквально могли вспыхнуть от каждой из них сами по себе. Глядя на это и не решаясь обернуться,
