каждого, кто верит в существование антиподов». – «Батюшка, – отвечает ему баба, – ведь сын-то мой посылает мне и письма и деньги». – «Это дьявольское наваждение, – говорит ей настоятель. – Согласно учению святого Августина никакой Австралии не существует. Это вас антихрист соблазняет». В воскресенье он всенародно проклял ее в костеле и кричал, что никакой Австралии не существует. Ну, прямо из костела его отвезли в сумасшедший дом. Да и многим бы туда не мешало. В монастыре урсулинок хранится бутылочка с молоком Девы Марии, которым-де она поила Христа, а в сиротский дом под Бенешовом привезли лурдскую воду, так этих сироток от нее прохватил такой понос, какого свет не видал.
У набожного фельдкурата зарябило в глазах. Он отошел только после новой рюмки коньяку, который ударил ему в голову. Прищурив глаза, он спросил Каца:
– Вы не верите в непорочное зачатие Девы Марии, не верите, что палец святого Иоанна Крестителя, хранящийся у пиаристов, подлинный? Да вы вообще-то верите в Бога? А если не верите, то почему вы фельдкурат?
– Дорогой коллега, – ответил Кац, снисходительно похлопав его по спине, – пока государство признает, что солдаты, идущие умирать, нуждаются в благословении Божьем, должность фельдкурата является прилично оплачиваемым и не слишком утомительным занятием. Мне это больше по душе, чем бегать по плацу и ходить на маневры. Раньше я получал приказы от начальства, а теперь делаю что хочу. Я являюсь представителем того, кто не существует, и сам играю роль Бога. Не захочу кому-нибудь отпустить грехи – и не отпущу, хотя бы меня на коленях просили. Впрочем, таких нашлось бы чертовски мало.
– А я люблю Господа Бога, – промолвил набожный фельдкурат, начиная икать, – очень люблю!.. Дайте мне немного вина. Я Господа Бога уважаю, – продолжал он. – Очень, очень уважаю и чту. Никого так не уважаю, как его!
Он стукнул кулаком по столу, так что бутылки подскочили.
– Бог – возвышенное, неземное существо, совершенное во всех своих деяниях, существо, подобное солнцу, и никто меня в этом не разубедит! И святого Иосифа почитаю, и всех святых почитаю, и даже святого Серапиона… У него такое отвратительное имя!
– Да, ему бы не мешало похлопотать о перемене имени, – заметил Швейк.
– Святую Людмилу люблю и святого Бернара, – продолжал бывший законоучитель. – Он спас много путников на Сен-Готарде. На шее у него бутылка с коньяком, и он разыскивает занесенных снегом…
Беседа приняла другое направление. Набожный фельдкурат понес околесицу:
– Младенцев я почитаю, их день двадцать восьмого декабря. Ирода ненавижу… Когда курица спит, нельзя достать свежих яиц.
Он засмеялся и запел:
Святый Боже, святый крепкий…
Но вдруг прервал пение и, обращаясь к Кацу, резко спросил:
– Вы не верите,
