Идите отсюда, пока я остальных к посмертию готовлю.
Песя от какжетака чуть из чешуи не выпрыгнул.
– Как я пойду-то, Смерть Моисеевич? Будь моя воля, меня бы и до революции тут совесть не держала. Может, поможете?
– А вы по прейскуранту спасение оплачивали, шо сейчас за права базарите? Ишь, Мандела в ежовой шкурке. Я индульгенцию выдал? Выдал. Идите с миром и не делайте мне инфаркт на ровном месте.
Сказал так, и Анисье последнее прости зашептал. Щука то ли из благоговения, то ли из кислородного голодания пасть открыла. Подумал Песя, мозгами пораскинул и рыбкой в пасть эту нырнул. Оказалось, вовремя. Пока потрошили Анисью, сидел тихо-тихо. А потом, в кишках щучьих в реку выкинут был, за неимением котов поблизости. Тут и выяснилось, что из потрошков выбраться никак не получается. Идёт на дно Песя, мысли думает.
* * *
Ил был скользкий, а дорога дальняя. Пафнутий и сам не понял, сколько часов шёл. Вода холодная, зима всё же. Замёрз, как цуцик, да и в брюхе заурчало. Покушать бы чего. Пробовал рыб ловить – не вышло. Нашёл на дне чёрных устриц, только панцири у моллюсков крепкие, не открыть. Пытался раскусить – чуть зубы не сломал.
– Дяденька, Царь Подонный! – взмолился котёнок. – Если нет меня в книгах морских и озёрных, в сетях ловчих, в обители утопленников, так может, пособите наверх выбраться? В угодьях ваших холодно и мокро…
Ничего не ответил Владыка вод, только пузыри из под коряги взметнулись.
– Покормите горемычного! Нето помру с голодухи!
Нет ответа. А голод кишки пуще прежнего рвёт, на рёбра наматывает.
Пригляделся Пафтутий, а под корягой что-то вздрагивает. Подошёл ближе, да это рыбья требуха, от тока воды шевелится. Пища дрянная, но другой всё одно нет. Стал аккуратно зубами отщипывать и глотать. Только вдруг дёрнулась требуха и дар речи обрела:
– Я таки не понимаю, ви что, решили впечатлить меня своими клыками? Таки да – впечатлили!
Пафнутий в ужасе отскочил в сторону.
– Говорящая требуха! Ну и чудо!
– Чудо, шо сухопутный кот разгуливает по морю аки посуху! А кишка живой речи не имеет, ибо суть неодушевлённая.
– Кто это? – растерялся Пафнутий.
– «Кто это»? Будете спрашивать у своей жены, когда она подарит вам первенца. Но насколько я вас узнал за эти несколько секунд, праздника у вас не случится.
Котёнок подошёл ближе, принюхался.
– Не кидайте брови себе на лоб! – тотчас откликнулась требуха. – И не мутите ноздрями мне обзорность. Но если любопытство мешает вам жить, то я таки пойду навстречу. Меня зовут Песя, и я ёрш в полном расцвете сил.
– Ёрш! – обрадовался Пафнутий. Он деранул когтями щучьи внутренности и увидел рыбью голову. Голова смотрела на него большими и недовольными глазами.
– Не надо делать мне нервы, – сообщил ёрш, глядя, как облизнулся кот. – Зря запаритесь.
