потом ещё рощицу небольшую обходил. Горизонт чист, – сказал Къёльн.
– Я так и думал. Лагерь Эхберы не разбивают меньше чем на три дня, вероятно, подкрепление будет завтра или послезавтра. Если Септим сегодня вечером нападет на Эхберов, то будут хорошие шансы их перебить. Давайте выбираться отсюда, – сказал Моррус.
Первым пошёл Сивон, спустя тридцать шагов Сивона, выдвинулся Къёльн, ещё через тридцать пошёл Моррус. Двигались они в зависимости от травы: то в приседе, то ползком. Спустя полчаса они добрались до края леса. Морруса встретил Сивон с озадаченным лицом.
– Лошадей нет! – с тревогой сказал Сивон.
Моррус решил, что они вышли не к тому месту. Он приказал осмотреть ближайшую опушку леса, спустя десять минут Сивон и Къёльн вернулись без лошадей.
– Я нашёл сломанные ветки и взрытую копытами землю, – сказал Къёльн.
– Значит, чего-то испугались и убежали, – сказал Моррус.
– Если пойдём пешком, то придём только к ночи, Септим не успеет выступить, а значит, все наши потуги напрасны, – удручённо сказал Моррус.
– Вы бегите вдоль леса, возможно, успеете к вечеру, а я пойду через лес, возможно, мне посчастливится не сгинуть в нём, и наши в обед начнут наступление. – сказал Моррус.
– Я пойду с тобой! – сказал Къёльн.
– И я! – сказал Сивон.
– Нельзя, если мы все там пропадём, кто про Эхберов будет рассказывать? – сказал Моррус.
– Сивон, я пойду с командиром, мне сгинуть не страшно, жить мне всё равно не для кого, а ты поживи ещё, – сказал Къёльн.
Повисла небольшая пауза, понимая, что это может затянуться, а времени на это нет, Моррус сказал:
– На этом и порешим, вперёд!
Сивон посмотрел в глаза Къёльну, затем Моррусу, он слегка кивнул головой, развернулся и сорвался с места вдоль леса.
Моррус и Къёльн вошли в Кронийский лес.
– Нужно идти прямо, рукав тут небольшой, не больше мили, – сказал Моррус.
Несмотря на ясную погоду, лес был мрачен. Деревья были настолько стары, что стволы покрылись серым мхом, а их кроны будто касались облаков. Было видно, что лесу не хватает влаги, массивные деревья забирали всё своими могучими корнями, от чего молодняк засыхал рано, превращаясь в торчащие из земли колья. Уходя в глубину леса, Моррус оглядывался на опушку, вскоре она пропала из виду. Они оставляли зарубки на стволах деревьев, тем самым отмечая путь, по которому направлялись, на случай того, если они заблудятся, то смогут вернуться назад. Тишина была мёртвой, не было слышно пения птиц, стрекочущих сверчков, казалось, даже шорох листвы под ногами постепенно становится тише. Спустя некоторое время ноги начали ощущать спуск, они шли под откос. Чаща становилась гуще, ветки царапали лица. Свет солнца терялся в листьях, казалось, что темнота подступает с каждым шагом. Тишина была оглушительной. Внезапно Къёльн остановился, прислушиваясь, затем раскрыл широко глаза
