опусами неизвестных авторов, о Мурке, о роковой любви молодого вора и жестоких прокурорах. Нужно было слышать, как вдохновенно, вся компания вопила:
Лился сумрак голубой
в паруса фрегата.
Провожала на разбой
бабушка пирата.
Или старательно выводила:
Твой дом на берегу реки, – первую строку почти скороговоркой, а потом протяжно: Я – пес без-дом- ны- ый у поро-ога-а-а… А как ритмично выкрикивалось:
В Кейптаунском порту
С пробоиной в борту
"Жанетта" поправляла такелаж.
Пелись и афганские песни о подвигах лихих десантников и гибнущих на чужой земле молодых солдатиках. И мальчишки жалели, что на их долю не досталось той славной войны и мечтали, что тоже, пожалуй, смогли бы воевать не хуже.
По-настоящему красиво петь умели немногие. Ольга могла лишь подпевать в унисон брату и не портить при этом песню. На сольное исполнение она не осмеливалась. Голосок слабоват и, мало того, в сольном варианте до обидного непослушен. Так и норовит сбиться то на писк, то еще куда вылезти. Умом бы знала, как нужно петь, слух был, а голос категорически отказывался повиноваться. Одно утешение: слова она всегда знала четко. От первого куплета до последнего, а не как другие, только четыре начальных строки. Этим и спасала брата. Ольге было достаточно пару раз прослушать песню, чтоб запомнить ее. Костя зубрил с тексты значительно дольше.
Сразу, как только брат вернулся из деревни, Ольга загорелась тоже научиться играть на гитаре, благо инструмент уже был. Пару месяцев промучилась, уже наладив с грехом пополам выводить мелодию на одной струне и кое-как играть перебором и боем. Гитара отказывалась ей подчиняться. У Кости на кончиках пальцев кожа загрубела, а у нее ни в какую. Израненные пальцы нещадно болели и никак не могли правильно и сильно прижать струны, чтоб получился правильный звучный аккорд. Да и времени постоянно не хватало. С тем и отступилась.
***
Когда Ибрагиму исполнилось шестнадцать, его отец приехал в начале февраля, сказав, что увезет сына с собой. В Чечню. Там заболела бабушка, мать дяди Мусы, и он поедет помогать. В тот раз Ольга стала свидетельницей, наверное, первой серьезной ссоры между соседями. Мать не отпустила Ибрагима, с великим трудом и слезами убедив мужа, что мальчик непременно должен окончить школу. И окончить ее именно здесь, чтобы у сына было нормальное образование и достойное будущее. Тогда дядя Муса уступил.
Мальчики учились в одиннадцатом, когда в параллельный класс посреди второй четверти приехал новенький: кудрявый, высокий, зашуганный парнишка. Особого внимания на него никто не обращал, пока он однажды на перемене случайно не столкнулся в коридоре с Ибрагимом. Замер, даже рот приоткрыл от неожиданности. И неожиданно яростно закричал вслед:
– Чича! Вали отсюда!
Ибрагим
