Требовательно и громко спросил он.
Крюк разогнул три пальца и указал ими на дверь.
– Я толком ничего о ней и не знаю. Я подцепил её на улице… в районе Графства. Сам знаешь, как это бывает. Привлекательная особа…
– Трое? – шепнул Грир.
Крюк снова кивнул. Он уже начал приходить в себя, уверенность понемногу возвращалась к нему.
– Должно быть, им уже наскучил этот театр, да и мне тоже, —проговорил он с презрением и, повысив голос, прокричал: – Выходите, вы, троица! Хватит прятаться.
Крюк осел на диван; казалось, он перестал дышать. При виде открывающейся двери он всё же с шумом втянул в себя воздух и замер. Прицеливаясь в Грира из большого арбалета с кранекином, в комнату вошёл человек в серой шляпе с острым «носом», похожем на клюв вороны, и загнутыми назад полями.
––
Не в первый раз на Грира наставляли такую штуку. При подобных обстоятельствах он становился нервным и озлоблялся, поскольку любому олуху по силам лёгким движением одного пальца продырявить тебе брюхо. Среди любителей самострелов встречаются как те, кто и стрелять-то не собирается. Но бывают и такие, кому только подай повод метко пробить болтом грудину или брюшину.
По сумрачному и горячему взгляду на него Грир мгновенно определил, что мужчина в сером бикокете принадлежал именно к разряду лиц, готовых метать болты по любому поводу. Для такого любителя пострелять жизнь человека – все равно что грязь на подошве. Самострел здесь был не просто угрозой, а предвещал смерть.
– Только не тёргайся, труг мой, – произнёс тип в серой шляпе с вороньим «носом».
По лёгкому акценту Грир понял, что он из бельцев. Переведя взгляд с подрагивающего в ложе арбалета кончика болта, нацеленного ему в грудь, на дверь, Грир увидел там девушку в костюме состоятельной горожанки, с высокой полной грудью и белоснежном чепце, покрывающем тёмные волосы. Большие черные глаза печально смотрели из-подо лба, пересечённого глубоким шрамом. При всей своей грусти эти глаза говорили о безжалостности, закалённой в страданиях и ненависти, в битвах и скорби.
– Привет тебе, Дорсия, – сказал Грир с широкой улыбкой. – Разве нельзя решить всё мирно, без оружия?
– Сядь, да не вздумай руками размахивать, – произнесла девушка холодно. – Мы будем говорить с тобой.
Грир не перестал улыбаться, но его губы застыли. Он бросил молниеносный взгляд на Крюка, чей испуганный взгляд не отрывался от арбалета.
– Вот оно что. Для этого вы и таскались за мной? – поинтересовался Грир, садясь в кресло. – То-то я и видно, что люди вы застенчивые…
В проёме открытой двери показался третий незнакомец – высокий, худой человек с желчным цветом лица и редкими вороного цвета волосами, свисающими до плеч, одетый в черную вязаную куртку с высоким воротом, скрывающую от любопытных глаз тонкую кольчугу; черные узкие иберийские штаны, заправленные в высокие
