своих любимчиков он еще строже гоняет, чем всех остальных. Это пока учитель к нам присматривается. Чую, спустя еще пару месяцев сделает выбор в пользу кого-нибудь, и мало тому не покажется.
И тут я кое-что вспомнила. Наверняка ректор предупредит о том, что мне необходимо сделать по воле богини. И все будут об этом знать. Не то шило, что реально утаить. А значит, для меня теперь тоже все изменится!
Что-то я уже не хочу ни на лекции, ни тем более на полигон.
– Риша, хватит бояться. Я же с тобой.
– Толку-то, слияние делать не разрешают.
– Нам разрешат.
– Хоть что-то хорошее, – буркнула.
– Иди мойся, колючка-меланхолик, – Фыркнул иллами. – И ложись, я спою тебе.
– О! Ради этого стоит поторопиться!
Кажется, так быстро гигиенические процедуры я еще не делала. Феликс красиво поет, хотя это не совсем песня. Мелодия. Грустная, нежная, добрая…
Уже лежа в кровати, укутавшись в теплое одеяло и зарывшись в подушки, вспомнила, что забыла одеться. На всякий случай. А вдруг ночью кто придет? Я же специально у Ламеи взяла одну из ее новых ночных сорочек, в которых пристало спать леди. Я-то привыкла спать голышом, мама так и не смогла меня отучить.
Наверно, в такой ночнушке мне было бы комфортно, несмотря на то что она длинная. Ткань невесомая и очень мягкая, приятная на ощупь. Вот только забыла, и вставать уже лень. Ой, да черт с ней, вряд ли Лейнард девиц голых не видел. Тем более если припрется – сам виноват, предупреждать надо!
С такой мыслью я закрыла глаза и отдалась во власть мелодии Феликса. Моя персональная колыбельная. Только моя.
***
Феликс почувствовал изменения в пространстве раньше, чем Риша могла бы проснуться, и взял под контроль ее тело. Иллами надеялся, что Марина поймет его и наутро не станет ругаться, когда он расскажет о ночном визитере. Сейчас ей нужен отдых. Ей тяжело приходится, и как ее защитник он должен сделать все, чтобы его хранительница ощущала поддержку и спокойствие.
Старая душа в молодом девичьем теле распахнула глаза и натянула одеяло до подбородка. Нечего его девочку рассматривать!
К чести иллами, у него никогда не возникало желания навсегда получить это тело. И не потому, что знал – на него тут же объявят охоту и уничтожат. Не потому он не допускал подобной мысли. Феликс и так однажды переродится. Если в этом воплощении все сделает правильно, получит шанс на новую жизнь в одном из высших миров как хранитель. Не обязательно на Тантерайте.
Однажды у него уже был шанс, но он подвел своего хранителя. И почти на тысячу лет сам себя заточил на Грани, не желая идти на перерождение. Мог бы, боги простили, ее душа простила! Мог бы… Не стал, захотел дождаться нового воплощения той, что однажды уже доверилась ему. Дождался. Его Риша. Тогда, очень давно, ее звали Ришалан, и принадлежала она к роду фениксов, второй ветви.
Конечно, она ничего не помнит и никогда не вспомнит – запрет, который
