на подушках.
Машинально ощупала себя здоровой рукой, проверяя, не сползла ли моя больничная пижама. Разумеется, на меня обратили внимание, я хоть не увидела этого, поняла по тому, как говорившие стихли и зашелестели одеждой.
– Дорогая, ты проснулась? – заботливо ворковала тётя Вера. Я поморщилась от её сладкого голоска, больше напоминающего льстивое пение лисицы из сказки, которая заговорила колобка и впоследствии его проглотила. – Как ты себя чувствуешь?
– Так же, как и вчера, – выдавила с горечью. – Открыла глаза и не поняла, утро сейчас или ночь.
– Вечер, моя милая, – продолжала петь родственница. – Восемнадцатый час идёт.
– Что происходит? – не выдерживаю я резкой перемены тёти Веры.
– Вероника, солнышко, тут к тебе пришли…
– Можно, я сам? – перебивает мужской голос, и я слышу два последовательных чётких шага. – Здравствуйте, Вероника.
– Кто вы? – хмурюсь, не понимая, кому я в этот раз понадобилась.
Вчера ко мне приходили следователи, и я рассказала им все детали той ночи, которые вспомнила. Умолчала только о приставаниях Дениса, побоявшись, что у тёти и её мужа могут появиться проблемы из-за этого. Подобного мне не простят, а нам ещё с ними жить под одной крышей до тех пор, пока я не смогу самостоятельно снимать жильё. Если теперь вообще смогу…
– Меня зовут Евгений Сергеевич, я – личный помощник Дмитрия Романовича Загороднева, депутата городской думы. У меня есть к вам важный разговор.
Александр
За всё время, что я знал Загороднева – старшего, в таком бешенстве мне довелось увидеть его впервые. Он ходил из стороны в сторону, утаптывая огромный меховой ковёр в своей гостиной, и скрежетал зубами так, будто пытался их враз раскрошить.
– Ты, сопляк безмозглый, совсем охренел?! – рявкнул он, как только Илья вошёл в зал.
Тот замер и покосился на меня. Только я и сам не знал, почему дядя Дима вызвал меня в их люксовую квартиру. Вряд ли ради того, чтобы я стал свидетелем, как он умеет раздавать звиздюлей своему избалованному сыночку. По ходу, эта участь уготована нам обоим. Я едва заметно пожал плечами и отвернулся от Ильи.
– А что случилось-то, бать? – буркнул тот и сел с другого края дивана, вальяжно закидывая ногу на ногу.
– Что случилось?! – Загороднев побагровел так, что даже шея покрылась пятнами. – Ты какого хрена мне лапши на уши навешал?!
Он швырнул в лицо сына какие-то карточки, размером с половину листа. Проследил взглядом за взволнованным Ильёй, и понял, что это – фотографии с камеры. Камеры с того самого перекрёстка. Взял из дрожащих рук этого долбоящера один из снимков, напечатанный крупным планом, и увидел за рулём Илью. Хоть качество оставляло желать лучшего, но лицо Загороднего – младшего разобрать было можно. А, при сравнении снимков через компьютерные программы, доказать, что это он, не составит никакого труда.
– Бать…
