матушку и братьев.
15. Лоцман Биксби
Рыжеволосый коренастый человек с огромной трубкой во рту стоял, широко расставив ноги, перед дилижансом и ругался, на чём свет.
– Чер-р-ртов возница! – гремел он. – Да тебя за это колесо четвертовать надо! Знаешь, что с такими делают на Миссисипи? Топят, как слепых котят! Ты же не один едешь, дубина. Ты людей везёшь…
Возница помалкивал, возясь с отвалившимся колесом, пытаясь приладить его обратно. Ему помогал молодой долговязый парень.
При упоминании Миссисипи парень замер. Потом обернулся и спросил:
– А вы сами с Миссисипи, сэр?
– Откуда же ещё? Оттуда…
– Я тоже, сэр, – улыбнулся парень.
Он вытер о полу куртки испачканную дегтярным маслом руку и протянул её рыжебородому.
– Сэм Клеменс. Из Ганнибала.
– Ха! – вскричало чудовище. – Я тоже оттуда! А куда направляешься?
– В Новый Орлеан, сэр. Хочу сесть на пароход и попасть в Бразилию.
– В Бразилию? А чего ты там не видел?
– Бразилии, сэр.
– Лоцман Хорэс Биксби, – сказал он, сбавив тон.
Рыжеволосый присел у несчастного колеса. Потом достал кисет, набил трубку и протянул кисет Сэму.
– Угощайся, малыш… А что, давно ты был в Ганнибале?
– Давно. Соскучился ужасно.
– Какого же тогда едешь в эту свою Бразилию? Мать-то, наверное, заждалась уже?
– Заждалась, сэр… Но мне так интересно посмотреть новые места.
– Реку ты, конечно же, уже всю посмотрел?
– Миссисипи? Нет, совсем ничего не знаю.
– А это ничуть не хуже Бразилии, малыш. Уж поверь мне.
– Вы там бывали?
– Тысячу раз. Бразилия, штат Иллинойс. Деревянная пристань и банка рядом со стремниной. Смерть чужим пароходам, – ответил Хорэс Биксби, и захохотал так, что четвёрка лошадей, мирно щипавшая травку, от испуга едва ни присела.
16. Бедный Генри
Решение созрело моментально. Не доехав до Нового Орлеана, Сэм последовал за Биксби и, сам того не ожидая, оказался дома.
– Наконец ты вернулся! – сказал брат Орайон, обнимая Сэма. – И в самое время, ибо газета дышит на ладан.
– Да, да, – ответил Сэмюэл, – разумеется… Только я сейчас с лоцманом Хорэсом Биксби. Нанялся к нему в ученики.
И, заметив, что брат нахмурился, добавил:
– Но я буду писать, как раньше, братишка. И газету ни в коем случае не оставлю.
– Ладно, – проворчал старший брат. – будешь хотя бы у матушки на глазах… Блудный сын…
И началась новая жизнь. Рано утром Сэм поднимался ни свет, ни заря и бежал на пристань,
