и томными вечерами, когда хотелось подольше провести время на улице, вдыхая терпкие грибные ароматы и радуясь буйству разноцветий желто-охристой палитры.
«Когда твои дочь или внучка попросят о помощи, не откажи им, любовь моя…»
Эти строки когтистой лапой потустороннего монстра вонзались в его сердце, кромсая на мелкие кусочки, разрывая на части лёгкие и аорту. Душа, что клокотала и бурлила, стремясь разорвать костяную клетку груди, безотчётным криком сдавливала горло.
Но Стар молчал. Молчал, не в силах выразить, излить, извергнуть из себя в этот мир миазмы своей истерзанной души. Гниль и плесень, что долгие годы копились внутри, страдания и неприятие, безысходность и отчаяние – всё это смешалось в нём со светом, пронесённым сквозь года, сквозь события его непростой жизни.
Почти пятьдесят лет он пытался принять, что он, совсем ещё мальчишка, по неизвестной причине был отторгнут из собственного мира и помещён в этот, похожий на то ли компьютерную игру, то ли страшную сказку.
И вот, пройдя горнило боевых сражений, тайных операций, предательства и воинского братства до гробовой доски, ставший мастером кожевенных дел в клане, он оказался отцом взрослой дочери и венценосной внучки. Воистину! Ради такого коленца судьбы стоило попасть в тёмное фэнтези.
«Не откажи им, любовь моя…»
Брат Стар, до двадцати лет с хвостиком Алексей Стариков надсадно рассмеялся, потревожив смехом, перешедшим в лающий кашель, привычную атмосферу леса.
Чем мог помочь идеальный донор собственной внучке? Таких, как он, в этом мире не существует. Даже не зная о родстве, он не мог отказать ни королю, ни внутреннему Альтер эго в спасении человеческой, или почти человеческой души.
Но он постарел, устал от интриг и сплетен, укрывшись от всего суетного за смрадной пеленой, источаемой посёлком кожевенников. И Герко, его ждёт мелкий воспитанник, которого надо обучить не только мастерству, но и азам взрослой жизни.
А, впрочем, постаревший Лёха знал, что это ещё не всё, и приключения, как ни прячься, всё равно, настигнут. Ну, а пока он доберётся до дома, бросит уставшие кости на тёплый топчан, покрытый мягкой кучерявой шкурой. А после доброго сна без кошмаров и воспоминаний он отправится в мастерскую, где погрузит руки в меловой порошок и прикоснётся к гладкой поверхности будущего пергамента.
Теперь этот мир точно его. Он не одинок. И даже готов расцеловать, пуская скупую умильную слезу, отвратную зубастую морду потусторонней твари. Ибо благостное настроение старого мастера ничего не могло испортить.
Брат Стар, надсадно крякнув, взобрался в седло. Пожевав губы, смачно сплюнул застрявший меж щербатых зубов кусок вяленого мяса. И молодцевато пришпорив коня, двинулся вперёд по тропинке, петляющей в лесной чаще.
Александр Винников
ЛЮДИ ВСТРЕЧАЮТСЯ
Иллюстрация
