произошло ли что-нибудь важное для него сегодня на тренинге? «Да, – ответил Сергей, – во время работы с Таней я понял, что моя проблема намного глубже, чем мне казалось».
И для меня это было о разрешении по-новому думать и, возможно, по-новому чувствовать.
5. Гнев как способ найти правду
Удивительно, насколько часто люди стараются не признавать, что они злятся. Этим они лишают себя возможности быть ясными и понимать правду о том, что происходит. Потому что если ты можешь поймать ощущение злости в тот момент, когда она возникла, это значит, что ты можешь понять, где нарушаются твои границы, можешь их оперативно, прямо сейчас регулировать. Например, пресечь вмешательство в твои частные дела. Или не дать кому-то занять твоё личное пространство больше, чем ты готов выдержать. Вплоть до того, чтобы не дать насиловать себя.
Я вела сессию с Алёной, которая ходила на терапию уже полгода. Это была сессия после пропуска, то есть в прошлый раз она не пришла. Я тогда позвонила ей, она извинилась и сказала, что оплатит сессию.
Когда Алёна пришла в следующий раз, она начала плакать и говорить, что всё бесполезно. Вся терапия бесполезна, потому что она совершенно никчёмная. Это задело меня. Мы проработали за прошедшее время много травматичных эпизодов её жизни. Она не раз сообщала, что стала лучше себя чувствовать, улучшились её отношения с родными – и вдруг такое. Я видела, как алёнина грудь сотрясается от рыданий. Казалось, её телу больно от атаки на себя. И в то же время это была атака на меня.
Обычно в начале сессии я слушаю очень внимательно, с чем пришёл клиент, но в этот раз мне хотелось обязательно поговорить о пропуске. В гештальт-терапии есть такой принцип: мы работаем с тем, что есть прямо сейчас. А прямо сейчас есть, собственно говоря, наши отношения. И если мы придем к ясности относительно того, что происходит между нами, значит, она сможет добиваться ясности с другими людьми.
Я сказала Алёне, что, возможно, она злилась на меня, но не пропускала это чувство в сознание. Может быть, она чего-то ожидала от меня, а я этого не сделала? Алёна ответила, что нет, ни в коем случае она на меня не сердилась. Но она сердится на саму себя за то, что у неё ничего не получается.
Я спросила, что еще она может чувствовать ко мне, если не гнев. Может быть, раздражение? Но в раздражении есть доля гнева. Может быть, это разочарование? Но в разочаровании тоже есть доля гнева.
Мне было сложно. Я вспоминала несколько последних случаев, когда я спрашивала своих знакомых во время разговоров: «Ты злишься?» Они говорили: «Ты приписываешь мне злость! Ничего такого нет!» Поэтому настаивать на том, что я вижу злость, мне было трудно. Но что я знала точно – я была задета. Задета тем, что она забыла о встрече, а я пришла и ждала её в кабинете.
Одним из признаков её злости было для меня то, что Алёна не смотрела мне в глаза, избегала взгляда. Она сообщила, что начинает засыпать, просто проваливается в сон. Потом ушла от темы, рассказала
