Сабадаева. Это его секретарь.
– А может, его и не было, Магистра этого? – высказал предположение Миша Каратаев.
– Был! – убеждённо ответил я. – Я дважды видел его собственными глазами!
* * *
На следующее утро я позвонил на работу Мартынову.
– Рад тебя слышать, – сказал он, услышав мой голос в телефонной трубке. – Но только не надо мне говорить, что позвонил только потому, что соскучился. Что-то случилось?
Почему приятно иметь дело с прокурорскими работниками – они очень трезво смотрят на вещи. Разговор всегда без каких-либо сантиментов, и можно безо всякой подготовки сразу переходить к главному.
– Ничего не случилось, – успокоил я его. – Но мне нужна ваша консультация.
– Когда приедешь? Сегодня?
– Если можно.
Пауза. Он, наверное, смотрел в свои записи.
– Три часа – тебя устраивает?
– Вполне.
– Жду!
Я ему многим обязан, этому Мартынову, он уже не раз помогал мне выпутываться из неприятных историй, и отношения у нас с ним вполне дружеские.
Когда я в три часа зашёл в его кабинет, меня уже поджидал свежезаваренный чай и печенье в казённого вида вазочке.
– Привет! – запросто сказал мне Мартынов. – Ты нисколько не изменился с тех пор, когда я тебя видел в последний раз.
– Ещё бы! – хмыкнул я. – Видели то вы меня на прошлой неделе!
Мартынов засмеялся и хлопнул себя ладонью по лбу.
– А ведь точно! Непосредственно мы с тобой виделись год назад, но я же всё время вижу тебя в твоей программе. В последний раз – действительно на прошлой неделе!
Сделанное им открытие немало его позабавило. Хорошее настроение у человека. Сразу видно, что он рад встрече.
– А я как раз по поводу дел годичной давности, – сказал я.
И Мартынов тотчас же перестал улыбаться. Потому что «дело годичной давности» – это как раз та неприятная история, когда я совершенно случайно оказался в эпицентре событий, связанных с подпольной финансовой пирамидой, – я тогда едва не лишился головы. Начни в тот раз события разворачиваться несколько иначе – и сейчас программу «Вот так история!» вёл бы кто-то другой.
– Рассказывай, – предложил мне Мартынов, и лицо у него стало таким серьёзным, будто я не сам к нему пришёл, а меня принудительно доставили на допрос.
– Рассказывать мне особенно нечего, – постарался я придать беспечности своему голосу. – Зашёл к вам полюбопытствовать, чем там год назад всё закончилось.
Ведь было расследование. Прокуратура занималась этим делом. Но я до сих пор не знал, до чего в конце концов удалось докопаться.
Но моя беспечность не могла ввести в заблуждение Мартынова.
– Что случилось? – спросил он, строго глядя на меня.
– Вы помните Марию?
– Ещё бы, – недобро усмехнулся Мартынов.
– Я видел её вчера.
У него вытянулось лицо.
– Где?
