после чего быстро проговорил. – Простите, я слишком много себе позволяю.
– Какая женщина? – Бэстия уже собиралась закончить этот неинтересовавший её разговор с этим неинтересовавшим её человеком, но возможность получить комплимент подсознательно её остановила.
– Поразительная, – выдохнул человечек, покорно склонившись ещё ниже.
Злясь на задержку, Бэстия постепенно остывала. Во время разговора с коротышкой всё её безумное желание исчезло, оставляя сожаление и досаду, будто хотел сладко чихнуть, а тебе не дали это сделать. Бэстия потеряла цель. Теперь она просто весьма обнажено стояла посреди лагеря рядом с нелепым просителем. Безделье начало незамедлительно изматывать Бэстию. Она заозиралась в поисках дела. Палатки, палатки, песок, барханы. Никого. Ночь. Где здесь найти дело?!
Бэстия задумчиво посмотрела в землю, себе под ноги. Там, под ногами, терялся силуэт ночного незнакомца, который уже выпал у неё из памяти. Он стоял в ожидании, всё так же протягивая папку. Бэстия снова оглядела песок. Все спят или развлекаются. Дел нет. Она склонилась к Пэ О’Двохху:
– Давай свою папку, что там у тебя. Пошли в палатку, там разберёмся, а то здесь не видно ничего. Пошли, пошли.
В лагере снова появилась тишина.
Глава 2.
Славек раздражённо пинал пустую крабовую раковину, закатившуюся под стол. Мать снова уже с утра была такой уставшей, такой измученной, ссохшейся. Механическими движениями очищая рыбу для завтрака, она вгоняла его в настолько глубокую тоску, что хотелось сбросить разом на пол все тарелки, чтобы хоть как-то расшевелить её. Славек смотрел на мать и представлял, как и он, день за днём ссыхаясь от ровной жизни цвета песка, от монотонных действий для поддержания монотонного существования, в свой час, через несколько десятков лет рассыпается в прах между статуями.
Изабелль, слегка прищурясь, соскребала с рыбы жёсткую чешую. Не отвлекаясь на эти уже давно привычные действия, она думала о своём. Славек, с недавнего времени хмурый и неразговорчивый, снова молчал. На зубах тихонько скрипел песок.
Рыба выскользнула из её рук, больно оцарапав чешуинкой палец. Изабелль по инерции сунула его в рот, но тут же быстро вынула оттуда, поморщившись от мерзкого привкуса, приподняла над головой, останавливая кровь. Несколько растерянно оглянулась по сторонам, и, чтобы заполнить пробел, возникший в привычном алгоритме, обратилась к сыну.
– Славушка, почему ты такой хмурый с утра?
– Всё нормально, – Славек чувствовал ненужность только начинающегося разговора и не хотел его продолжать.
– Что ты будешь сегодня делать? – Изабелль всё держала палец над головой.
– Погуляю.
– Хорошо, но, дорогой, не уходи далеко. Мари сказала, что в Пустошь пришли какие-то чужаки. Пришельцы всегда опасны. – Изабелль снова занялась недочишенной ещё рыбой, пробормотав себе под нос. – Особенно те, которые приходят, а после
