актёров со зрителями.
После первых опытов на московской сцене Эйзенштейн обратился к известному режиссёру-новатору Всеволоду Мейерхольду, который часто бывал в театре Пролеткульта и молодого художника заметил. Попросился в группу Всеволода Эмильевича и… был принят слушателем Государственных высших режиссёрских мастерских. Около года, начиная с весны 1921 года – Эйзенштейн постигал азы режиссёрского искусства в понимании Мейерхольда.
Это было трогательное, романтичное и немного странное время. Вместе с Максимом и Изер Сергей каждое утро отправлялся к Мейерхольду в Малый Кисловский переулок, где сегодня располагается Российская академия театрального искусства. Штраухи относились к Эйзенштейну, как… к большому ребёнку. Заботились о нём, всячески оберегали от неприятностей. Детей у них не было, и актёры поговаривали, что Изер, которую Сергей Михайлович считал лучшей актрисой (в её репертуаре была блистательно сыгранная роль матушки Кураж), относится к нему, как к сыну. Но это была дружба. Большая, настоящая, какой в наши дни, пожалуй, уже и не встретишь.
22. Борьба с традиционалистами
Об этом периоде Эйзенштейн рассказал в своей статье «С. Эйзенштейн о С. Эйзенштейне, режиссере кинофильма «Броненосец Потемкин» следующее.
«Наша труппа (Эйзенштейн имеет в виду театр Пролеткульта) состояла из молодых рабочих, стремившихся создать настоящее искусство, вносивших в него новый темперамент, новые взгляды на мир и искусство. Их художественные взгляды и требования полностью совпадали тогда с моими, хотя я, принадлежа к другому классу, пришел к тем же выводам, что и они, лишь чисто умозрительным путем. Последующие годы были насыщены ожесточенной борьбой. В 1922 году я стал единственным режиссером Первого Московского рабочего театра и совершенно разошелся во взглядах с руководителями Пролеткульта. Пролеткультовцы были близки к точке зрения, которой придерживался Луначарский: они стояли за использование старых традиций, были склонны к компромиссам, когда поднимался вопрос о действенности дореволюционного искусства. Я же был одним из самых непримиримых поборников ЛЕФа – Левого фронта, требовавшего нового искусства, соответствующего новым социальным условиям. На нашей стороне тогда была вся молодежь. Среди нас были новаторы Мейерхольд и Маяковский; против нас были традиционалист Станиславский и оппортунист Таиров. И тем более мне было смешно, когда немецкая пресса назвала моих безыменных актеров, моих „просто людей“, ни больше, не меньше, как артистами Московского Художественного театра – моего „смертельного врага“».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала,
