Грело это зрелище и сердце ее отца, наблюдавшего за дочерью из окна башни.
Он мог долго любоваться своим ребенком, но дела не ждали. Черное перо, лежащее на ладони жреца, заметно потеплело, сообщая о приближении обладателя. Спустя время двери распахнулись.
– Да здравствуешь ты в вечности и бесконечности, сын Ясного Солнца, – тихо произнес вошедший.
Служитель Единого обернулся, и радостная улыбка озарила его лицо. Этот бархатный тембр, мощный и в то же время гибкий голос мог принадлежать лишь одному существу. Странник, одетый во все черное, был высок, смугл и черноволос. И будто самая темная ночь были его глаза: непроницаемые для света, словно вовсе лишенные зрачка.
Гость и Его Святейшество одновременно коснулись ладонями лба и груди, а затем пожали друг другу руки.
– Приветствую и я тебя, о, сын Сокрытого Солнца! Да здравствуешь ты в вечности и бесконечности, – торжественно ответил Дэрей Сол.
– Прошу, не называй меня так, старый друг, – произнес мужчина безразличным тоном. – Уже давно я снял с себя короны, сложил скипетры и не нуждаюсь более в пышных титулах.
– Это твой выбор, друг, и я уважаю его, – кивнул Дэрей Сол.
Он приблизился к выточенному из камня столу, поставил на полированную поверхность два бокала и наполнил их вином.
– Как и я уважаю твой путь пастыря, друг, – проговорил странник, наблюдая за тем, как плещется в графине рубиновая жидкость. – Многим из нас он оказался не по силам…
– Уже столько раз я возвращался к своему сану, – покачал головой жрец. – Человеческие поколения сменяются одно за другим, и ровно через одного преемника я снова и снова прихожу в этот храм и в эту башню, как собственный сын, внук, правнук: Ойур, Витор, Дэрей… – Он вздохнул и бережно провел пальцами по широкому, расшитому золотыми письменами поясу. – Мой путь светел и прям, как путь солнца. Но, признаться, я сам не всегда столь же умело иду по нему. – Жрец бросил тяжелый взгляд на серое небо за окнами. – Знаешь, Сай, порой так сложно… не быть человеком.
– Это потому, что ты слишком любишь их, Сол, – сказал мужчина. – Слишком… Однако эта любовь и делает тебя действительно хорошим пастырем.
– А порой отупевшим слепцом, – тихо признался Дэрей. – Я так уважаю свободу воли каждого живого существа, что позабыл о том, что рыбам – море, а птицам – небо. Я снова позволил им выйти за пределы их ареала.
– Чем же младшие дети Единого тебя расстроили? – На лице странника, будто высеченном из камня, невозможно было прочитать ни тени эмоций, однако его низкий голос проявил скрытую иронию. – Я заметил, что на улицах Самториса беспорядки… Ты снова дал им чрезмерно свободы?
– …И силы, – нахмурился жрец. – Не осознавая того, я дал им силу, с которой не справились их умы.
– Кем они возомнили себя на этот раз – богами? – В голосе мужчины послышалась усмешка, но выражение лица осталось неизменным. – Увы, в истории этот случай не первый, да и не последний…
