мальчика лет десяти в небольшое свободное пространство возле моих колен. Черная бретелька лифчика сползла на плечо. Просторная легкая юбка с ярко-желтыми цветами по черному полю. Парень в тельняшке печально приткнулся к ней носом. Глядит на это буйство красок тоже черными, влажными от избытка адреналина глазами.
Отмечаю боковым зрением какое-то шевеление слева, под юбкой. Скашиваю глаза и невольно вздрагиваю: медленно приподнимая край платья, возникает черная голова змия. Того самого – искусителя. Так вот где они прячутся. Удав какой-то. Чего только не возят на дачу. Парень, оторопев, таращится на это явление, но тут же расплывается в улыбке:
– Соба-ачка! – тянется он ладонью к узкой голове молодой таксы. Растроганно гладит ее, повторяя с какой-то неизбывной нежностью «соба-ачка!» Словно все чувства, что накопились в нем за тоскливые выходные дни, нашли, наконец, лужайку, на которую можно выплеснуться вольно и широко.
Такса в корзине на полу, между ног хозяйки. Надоело ей в темноте и одиночестве сидеть за ширмой подола. А может, почувствовала флюиды, исходящие от родственной натуры – одновременно с каким-то чистым, словно из только что откупоренной бутылки, запахом водки. Сам разнеживаясь от ласки, с которой гладит собаку, парень нечаянно, а может и нарочно, проводит ладонью – с той же нежностью – по голени хозяйки.
– Бритая! – простодушно заявляет во всеуслышание. Дама вздрагивает, сжимая плечо мальчика. Резко поворачивает шею:
– Ну, вы не очень! Она и укусить может!
– Меня? Она? Да никогда! За всю жизнь меня ни одна собака не укусила!
Парень склоняет голову к таксе и целует ее в нос. Такса взволнованно высовывается из-под платья и лижет парню лицо. Он победоносно улыбается.
– Вот так они меня все кусают! Свет, – обращается он к женщине у окна, которую не разглядеть из-за коряво торчащих на скамейке мужиков. – Давай купим ей мороженое! У нас с ней любовь.
– Ну, так пусть она тебе и покупает. Почему опять я? – насмешливо отзывается Света. Мужики посмеиваются. Они открыли бутылку водки, и один протягивает собачьему любимцу белый пластмассовый стаканчик.
Парень отталкивает его, расплескивает.
– Не буду! Соба-ачка!..
Дама несколько встревожена пьеской, что разыгрывается перед занавесом ее юбки. Кто знает, что ему взбредет погладить в следующий раз. Все так простодушно, что и не придерешься. Замечает гуляющую на свободе бретельку и пытается достать ее подбородком. Не получается. Отпустив плечо сына, дотягивается правой рукой и заправляет под майку. Если бы парень сидел на моем месте, то уже давно бы устранил эту погрешность в ее туалете.
Девушка напротив все еще лижет свой брикет. Нос шалашиком. Лицо тоже как шалаш, но только с более покатой крышей. В другой руке у нее книга – Дюма, «Сорок пять». Не читал. И уже не прочту – отдюмался (или лучше отдюмился?) – в подростковом возрасте.
Моя согревающая соседка
