пока лишь бросало рыжие отблески на горизонте, но вот-вот должно было взойти. Запели петухи, и возле ворот меня уже поджидал с сонным видом Большой Гордо.
– Как она? – шёпотом поинтересовался великан.
– Спит.
– А на вид в порядке?
– Ну на вид она, по крайней мере, помирать не собирается – если ты об этом.
– Вот и ладно, – выдохнул он, хотя я видела, что ему не по себе. Даже если мы поступили хорошо, нарушенные нами правила вряд ли останутся без последствий, ведь, скорее всего, мы лишили силы ночные защитные Ритуалы. Однако сейчас мне некогда было об этом думать. Что сделано, то сделано: раз уж я решила нарушить правила – отвечать за это мне. Я стиснула кулаки, зажмурилась и медленно сделала три глубоких вдоха и выдоха, в точности как учил меня дедушка Вдова, чтобы успокоиться. Пора было начинать утренние Ритуалы.
Я пошла противосолонь, сосредоточив свои лучшие стремления на посёлке, желая всем его жителям благополучия и не позволяя этой сосредоточенности рассеяться. Сверчок топал за мной след в след, как послушная тень. Было жарко, несмотря на утренний час, и я обливалась потом под своей мантией.
Пока мы шли, поднимавшееся солнце заливало светом пустыню, так что каждая песчинка начинала блестеть золотом. Мне захотелось разбежаться и рухнуть на колени, и набрать полные пригоршни этого неповторимого богатства, и прижать к груди, как самый настоящий скряга. Ах, если бы только у меня были деньги! Я бы построила замок в два раза больше особняка Беннингсли и купила бы себе пианино, а может, и барабан, и дни и ночи напролёт играла бы музыку, пела и танцевала, и ела всё, что пожелаю, а у Сверчка в миске всегда бы лежали свежие мозговые косточки! Я бы лежала на крыше и любовалась облаками днём и звёздами ночью. И мои дни превратились бы в бесконечное счастливое житьё – это уж точно.
Мне пришлось срочно остановиться и замереть на месте. Иногда меня здорово заносит в такие вот мелочные жадные мечты. И это тревожило меня: неужели я ничем не лучше безмозглых богатеев? Ведь я была Защитницей, и этим всё сказано, и одним из главных наших обетов является отказ от власти и богатства: мы получаем за своё служение людям лишь ту плату, которая необходима для жизни. И сегодня я шла вокруг посёлка отнюдь не с лучшими стремлениями. «Глупая Гусси! – подумала я. – Позволила себе отвлечься именно тогда, когда в тебе нуждаются сильнее всего!» Придётся мне изрядно постараться и не забывать о том, что на какое-то время я здесь единственная Защитница. А от таких мутных стремлений, какие были у меня сейчас, вряд ли будет толк. Итак, я сжала кулаки, зажмурилась и вознесла молитву (этот мир не моя собственность, как и его богатства, моё богатство – Ритуалы и чистые стремления в моём сердце!), и дождалась, пока разум очистится, а посторонние мысли развеются, словно горсть песка под порывом ветра.
Однажды я призналась дедушке Вдове в своих алчных мыслях. Он посмотрел на меня с такой грустью, словно в его глазах отразилась вся боль мира.
– Если ты живой человек,
