заходили в салон, сверкающий изнутри зеркалами от пола до потолка.
– Заходи, мадемуазель! Для девчонок тут тоже есть интересненькое! – приглашал меня зазывала с бритым черепом, говоривший на ломаном французском с сильным магрибским акцентом. – Входи-входи!
– Да нет… Я просто должна увидеть подругу, она тут танцует. Ее зовут… – я запнулась, бог знает, под каким именем Соня подрабатывает в таком месте. Мне бы не хотелось раскрывать ее инкогнито.
– Она какая, твоя подружка?
– Брюнетка, длинные вьющиеся волосы, а еще у нее… – я, покраснев, изобразила руками две огромные выпуклости в области груди.
– Ха! Ха! – расхохотался зазывала, обнажив гнилые зубы. – О чем ты говоришь, моя козочка? Они тут все брюнетки и все с огромными сиськами.
– Тогда как мне ее найти? – я постаралась изобразить искреннее замешательство.
Он панибратски положил руку мне на плечо и уверенно подтолкнул внутрь заведения:
– Иди-иди! Пройдешь мимо зеркал, поверни направо в коридорчик. Увидишь дверь, на ней табличка «Служебное помещение». Там – все девочки, твоя подружка наверняка в одной из кабинок.
Я так и сделала, проклиная про себя Соню за то, что она назначила мне свидание по месту своей работы. Я же не знала! Все, что она сообщила о своем новом занятии, сводилось к минимуму: «Знаешь, это такие танцевальные трюки, которые возбуждают мужиков по дороге домой, к любимой женушке». На первый взгляд, ничего непристойного.
Я знала, конечно, что наступили тяжелые времена, и ей, бедняжке, пришлось снизить планку своих притязаний. Но одно дело – быть в курсе бедственного положения подруги и представлять дело со стороны, совсем другое – стать свидетелем ее падения.
Я еле-еле пробиралась вперед по узкому, плохо освещенному проходу, слишком тесному, особенно для того, у кого куча пакетов в обеих руках. Вдоль прохода одна к другой примыкали двери с небольшими окошками в верхней части, через которые пробивался свет. В одном из них я заметила свою подругу, она стояла ко мне спиной в таких узеньких стрингах, что их едва можно было заметить. Я поняла, что это Соня, когда она на какое-то время повернулась ко мне лицом. Я успела заметить, что она сняла сережки-пирсинги, обычно висевшие у нее на пупке. Какие уж тут танцы, подумала я, видя, как Соня похотливо раскачивает бедрами и принимает сладострастные позы. Звучавшая внутри музыка диско, служившая фоном, позволяла ей, плавно меняя позы, представлять свои прелести – пышную грудь, крутые бедра и чувственный рот – перед непроницаемым стеклом, расположенным, судя по всему, на противоположной входу стене малюсенькой комнаты. Время от времени она прикладывала вплотную к этому стеклу, которое, скорее всего, представляло собой зеркало без амальгамы и с другой стороны было прозрачным, то одну, то другую часть чувственного тела. Без всякого сомнения, по ту сторону зеркала в это время какой-нибудь мужик занимался мастурбацией.
