партию и думаю, что споёт не хуже.Мари готова была взорваться от злости. Она с силой топнула ногой и направилась к мотоциклу, через пару метров она обернулась, уверенная, что, Лео сейчас догонит её, но парня и след простыл. Лишь дверь, медленно закрывающаяся за ним, напоминала о его недавнем присутствии.
– Ах ты… – Мари уже задыхалась от возмущения. Гордо фыркнув, она, раздражённая, села на мотоцикл и быстро уехала.
Надеясь хоть немножко развеяться, Мари завернула в любимую булочную. Часто, перед тем как отвезти Мари в школу, отец покупал здесь ей и маме вкуснейшие французские булочки. Но раздражения после этого лишь прибавилось: она очень долго не могла докричаться до пекаря, а когда он всё же вышел, то обслуживал небрежно. Четыре раза он переспросил, какие булочки Мари хочет и в конце дал ей две булочки, вместо трёх. Грубо выхватив милый пакетик, Мари хлопнула дверью и поехала домой.
– Вот чёрт! – выругалась она, глядя на выскочившую ей наперерез машину.
«Идиот, – подумала она в ту секунду. Машина удалялась, водитель словно совсем не заметил её. – Я же по главной еду!»
Поставив байк в гараж, Мари зашла в дом и громко хлопнула дверью. Её мама вздрогнула и встревоженно глянула в сторону гаража, но потом, заметив открытое окно выдохнула, подумав, что это сквозняк. Мари вальяжно и раздраженно села на стул напротив мамы. Когда она злилась, всегда становилась такой – холодный взгляд с прищуром, брезгливо искривленные губы.
– Я купила булочки. Но пекарь, видимо, оглох и дал всего две. Я злая была, сразу уехала. Надеюсь, папа не обидится.
Отношения с мамой у Мари были тёплыми и близкими. Женщина души не чаяла в своем единственном ребёнке; вместе с супругом, они страшно баловали девочку. Мари росла в роскоши и вседозволенности. Но несмотря на поблажки и всепрощение – родителей она любила сильнее всех на свете и считала их единственными своими друзьями. Поэтому пожаловалась:
– Нет, ну ты представляешь, – начала Мари. – Этот олень сначала полностью игнорировал мое присутствие, а потом вообще предложил заменить меня, ты понимаешь, меня! Этой, этой… – она запнулась, подбирая оскорбление, которое бы в достаточной степени описало её неприязнь к кандидатке на её место, но не придумав, злобно процедила: – Элизой.
Мама даже не оторвалась от книги. Она, полностью игнорируя дочь, перелистнула страницу. Мари, не придав этому значения, продолжила:
– Мам, почему он так со мной, я ведь ничего ему не сделала! – говорила она всё надменнее. – Если отказала, нужно теперь ненавидеть меня? Я же не виновата, что он не достоин меня. Думаю, я поняла, это всё их план, чтобы выжить меня из группы, в тайне от мистера Смита! Решили сделать из меня сумасшедшую, пугают этими записками и игнорированием! – снова от женщины не было никакой реакции. – О! И ты туда же! И за что же ты на меня обиделась? С утра же всё было хорошо! За то, что я опять потратила деньги без предупреждения? Так мы с папой уже всё решили. Или за то, что я не поехала вчера на банкет? – Мари подскочила и пошла к лестнице. – Обижайтесь сколько хотите! – крикнула она, почти
