Это место известно не только как смотровая площадка, но и как Площадка самоубийц. Моя сестра – не первая, с кем произошел такой «несчастный случай».
Нет, если я хочу, чтобы полицейские меня выслушали, нужно забрать из кладовки рюкзак Пайпер и показать им. После этого нужно выяснить, при чем здесь Алекс. Если я смогу доказать, что она была вместе с Пайпер на смотровой площадке или разговаривала с ней до случившегося, то, может, полицейские снова возьмутся за закрытое дело Пайпер и повернут расследование в другое русло.
Мысленно возвращаюсь к другой папке, что лежала раскрытой на письменном столе Пайпер. В груди щемит. Сестра что-то печатала, почти не обращая на меня внимания. Это была суббота, после начала учебного года прошло две недели. Поздний вечер, но я все еще лежу в пижаме, растянувшись на ее кровати.
– Ты понимаешь, что мы должны разделить деньги? Так будет правильно.
Смотрю на призы, полученные Пайпер за участие в дебатных турнирах. Они стоят в ряд на полке, и затмить их могут только журналистские награды, развешанные по всей стене. Когда Пайпер стала членом редколлегии школьной газеты, папа был в таком восторге, что отправился покупать ей старомодный карманный диктофон. Она начала его всюду с собой таскать, хотя вполне могла использовать приложение в телефоне. Она останавливалась в школьных коридорах и что-то в него наговаривала, словно частный детектив.
Когда я сказала отцу, что меня взяли в школьную футбольную команду, он лишь нахмурился и посоветовал не спешить с решением. Хотя ему было чем гордиться – я только первый год училась в старшей школе.
– Так будет честно, – продолжала я, теребя вышивку на лоскутном одеяле, которое сшила бабушка после рождения Пайпер. – Если я должна зарабатывать деньги для участия в турнире, то и ты должна это делать.
– Но ты же слышала, что сказала мама, – ответила Пайпер, не прекращая стучать по клавиатуре. – У меня нет времени.
Конечно, она просто повторяла за мамой. Я сдержалась, чтобы не ответить грубо: если хочешь чего-то добиться от Пайпер, нужно быть милой. Плюс ко всему было трудно спорить с ней, сидя в пижаме.
– У нас еще остается пара месяцев. Сможем заработать вместе.
Я ткнула пальцем в декоративную подушку у нее на кровати, и в воздух поднялась пыль.
– Каким образом?
Она стукнула еще по нескольким клавишам и принялась листать учебник.
– Будем продавать лимонад? – предложила я.
– Это смешно, Ванна.
Пайпер – единственная, кто так меня называет. Она дала мне это прозвище, когда ей было два года, и не потому, что она не могла произнести мое имя полностью, а потому что по телевизору показывали «Колесо фортуны»[3]. Пайпер заметила, что мое имя очень похоже на имя Ванны Уайт. Я делаю вид, что прозвище «Ванна» меня жутко раздражает, но это не так.
– Я просто предложила, – переворачиваюсь на живот и принимаюсь рассматривать облупившийся розовый лак на ногтях. – У тебя есть
«Колесо фортуны» – американская телевизионная игра, цель которой – разгадывание кусочка кроссворда для того, чтобы выиграть ценные призы, определяемые вращением гигантского ярмарочного колеса. Ванна Уайт – американская телеведущая, известная как хозяйка «Колеса фортуны».
