style="font-size:15px;"> Он, нахрен, намерен ее прикончить.
– Так кто ты, блять, такая? – Низкий рокочущий бас выдает уже не возбуждение, а давящую угрозу. Маккенрой, которую он знал, не набросилась бы на него у херовой помойки, но даже это не так важно, как то, что Маккенрой, которую он знал, не стала. бы. пить. сраный джин.
Ни один чистокровный ирландец не стал бы пить сраный джин. Тем более на рабочей смене.
Привет от Синдии Кейт, говорит.
У ирландцев сейчас война в разгаре, Джерси хлебалом щелкать не собирался. Пока что только ширинкой.
ВОЗВРАЩАЕМСЯ НА НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ НАЗАД, РЕБЯТКИ
Пока память еще свежа, самое время прояснить, кто такой Лаки и что из себя представляет Синдия Кейт
Глава пятая
Я не твой дядя
Джерси нервно херачит пальцем по кремниевому колесику зажигалки, пытаясь выбить из выдохшихся остатков керосина хоть какую-то искру для мятой папиросы.
С хохолка ирокеза, повисшего над лбом засаленной влажной прядью, на здоровый шнобель нет-нет, а капает по капле кровь разбитой головы. Живописный развод заливает добрую треть ряхи, и это он еще самый уцелевший из всех.
Новое нападение в разгар дня. Русские суки совсем страх потеряли, и благо Аркин был рядом, чтобы успеть подсобить своим в обороне. Несколько полегло, утешало только то, что потерь с другой стороны больше в разы.
У русских похоже нет других нет скин-юзеров. У них только Борис. Но даже обычные люди вооружены до зубов и свирепы как бешеные псы.
Просто потому что знают, что лучше сдохнуть от ирландской руки, чем вернуться к своим с поражением.
Красная пелена тяжело спадает с глаз, в последнее время и без того неконтролируемая ярость начала выбиваться из берегов, не помогала даже рядовая наркота. Все больше это начинает казаться хорошим выходом.
Он не может подсесть на свою же дурь. Лучше всех знает, что не оправится потом, сам не слезет, и кончит как все жалкие нарики; любого, кто был хоть немного близок, предупреждал, и сам начисто зарекся никогда не сесть на иглу.
Одного раза. Одного ебаного раза хватило, чтобы теперь он сам себя в своих мыслях не узнавал. Это не выход. Это. Не. Выход.
– Блять. – Какая-то злость на самого себя, и папироса переламывается пополам под неаккуратным нажатием пальца. На себя, на свою хуевую волю, никак не на то, что его вынудили обстоятельства, и даже не на того, кто эти обстоятельства подогнал под порог дома Джерси.
Нет смысла винить кого-то, во всем дерьме в своей жизни Аркин сам виноват. Справится. Без вздутых вен и широких зрачков.
Он отошел покурить. От разъебанного дока, где чуть не погорела контрабанда, чтобы не видеть кучи своих же трупов. Сегодня четверо убиты чужой рукой, и еще с двумя пришлось раскинуть русскую рулетку.
Каждый раз это становится все тяжелее. Раньше Аркин
