на просто, чтобы не мешать. Он прищурил глаза. Утро. Уже успело наступить прекрасное утро. Спустившись по крутой лестнице, перед героем слева расстелился знакомый район крепости, но с немного другого ракурса – длинной улицы с выбитыми в горе каменными домами.
– Как только они умудряются не замерзать, обитая в этих пещерах? Ох уж эти норды… – обронил парень.
Он потихоньку выходил из цепких рук горного города, крепость миновала. Пройдя по подъёмному мосту, Эйлу попался очередной вход в канализацию – погнутая решётка водостока под ним. Канал уходил в туннель направо, что выводил отходы к подножию. Вода в нём, по непонятным Хартинсону причинам, замерзнув, стояла. Выйдя из крепости и неспешно пройдя в самый низ, фактически спустившись к Междугорью, он первым делом планирует разыскать конюха. В башне плут не удосужился встретить спавших его стражников, оно и к лучшему, поскольку расплачиваться за чудесное спасение нечем. Конюх стоял на улице, оперевшись на балку дома и смотря в сторону леса.
– Вам, я смотрю, уже лучше? – переведя взгляд на Хартинсона, сказал мужчина. – Мы с сыном расчистили ему копыта и подковали.
– Да, спасибо, что позаботились о нём.
– Это наша работа. У вас хороший рысак, берегите его.
Купив в конюшне немного еды прозапас и отдав последние кровные за то, что Бурогрив всё это время был сытым и в здравии, плут двинулся в путь, ведя его за поводья. Полностью осмотреть громоздкий город герой так и не смог, поскольку на это потребовалось бы очень много столь важного сейчас времени. Эйлу залез на коня и поскакал вдаль, в сторону Риверхолла.
Отдалившись от конюшен и башни, он спешился с лошади, а затем завалился под первое попавшееся дерево. Его путь метил в тупик, он понимал это. Герой снял ножны для меча и запазушные для кинжалов. Аккуратно разрезав на две части, он пришил одни из маленьких ножен к основным наспинным так, чтобы клинок находился под левую кисть рукояткой вниз. Представив и убедившись, что в теории, так его можно удобно и внезапно выхватывать, он вспомнил про новообретённый кинжал в мешке…
– Чёрт, что это значит… Я словно чувствую его. Запах разложения и смерти бьёт мне по носу… Странное чувство…
Лишь взяв кинжал в руки, Эйлу ощутил всю мощь сего необычного оружия. Чёрная и дорогая кожа крепко лежала в руке, а слегка изогнутая рукоять переходила в неописуемо острое, заточенное снизу и переходящее плавным изгибом в противоположную сторону, лезвие. Соотношение рукояти к клинку – примерно один к двум. На лезвии по обе стороны выгравированы слова на арлакосе: с одной стороны – «Моя. Дарить. Душа» и «Владыка Смерти. Посылает. Прощение», с другой.
– Нет… я не мог этого прочесть, я не знаю этого языка… Как такое возможно?
Он ещё раз покрутил его перед собой. Неизвестные иероглифы теперь выглядели понятными глазу словами. Хартинсон продолжил тщательно осматривать кинжал. Как таковой
