многочисленных теток попала туда с тяжелобольным ребенком. Они пролежали в больнице месяц, мальчику делали операцию на сердце. Тетка и так сидела на валерьянках и была на грани нервного срыва, а тут еще вдобавок такой случай: молодой человек напился и наблевал в клумбы, прямо под окном. Поднялся скандал, хулигана арестовали. А в полицейском участке выяснилось, что этот молодой человек – сын преподобного Якова. Так Мерфи узнал и о больнице, и о безбашенном сыне священника.
Я закатываю глаза и думаю: «Боже, он молится за больных детей в то время, когда его сын бухает, как черт».
Некоторое время мы молчим. К полудню температура поднимается до пятнадцати, но открываешь окно – сразу сквозит. Глаза слипаются, аппетита нет. Мне ничего не остается, как расстегнуть несколько пуговиц и обнажить свой кругленький животик.
Мерфи говорит:
– О боже, разлегся тут, светишь своим пузом.
– Слышь, Аполлон херов, за своим пузом следи.
Я открываю глаза и стукаю его по прессу. Раздается глухой удар, руку пронизывает боль. Я дую на ушибленное место, а Мерфи сидит себе и смеется.
– Что за…
– Это защита, – он поднимает одной рукой футболку, и я вижу бронежилет.
– Ты странный человек, Салли. Кстати, ты мне так и не рассказал вчера, почему пошел в ОДБ.
Мерфи, не отрывая взгляда от дороги, расстегивает жилет и приподнимает его. Я не могу сдержать смачного ругательства: на животе у Салли следы от швов и несколько небольших, но глубоких шрамов.
– Полтора года назад на меня напали пьяные малолетки во время утренней пробежки в парке. Их было трое, я один. От первого отбился, а второй достал пневматический пистолет и попал мне в живот. Я почти месяц пролежал в больнице, у меня была дырка, операцию делали. Благо, органы не задело, жив остался.
Смутно вспоминается, что я два месяца не видел Мерфи – только его сожителя, и то изредка. У меня еще возникла мысль: а не переехал ли Салливан Мерфи? Потом он вернулся, и это как-то позабылось, а теперь вот – всплыло. Мерфи рассказал, как он восстановился спустя два месяца, а малолеток полиция никак не могла найти. Так прошло полгода, и Салли нанял знакомого частного детектива. Тот содрал с него очень неплохие деньги, зато работу выполнил. Дальше последовали суд, наказание, и сама история забылась, а на Мерфи след оставила – как в прямом, так и в переносном смысле. Он понял, что люди неплохо наживаются на расследованиях, да и работа нескучная, особенно у «частников». К тому же, Мерфи еще признался, что ему несколько спокойнее будет ходить с пистолетом и значком ОДБ. Салли стал заниматься тхэквондо и купил на всякий пожарный бронежилет. И кстати, от Мерфи ушел фитнес тренер. Тот не поддержал идею относительно ОДБ и, тем более, с частным бизнесом, – много рисков и вообще это очень затратное дело. Они расстались, Мерфи закурил, иногда не брезгует даже пиво выпить.
Он замолкает. Я также молчу. Мы едем по пробкам, тихо играет радио, а вдалеке можно услышать пение птиц. Солнце печет еще сильнее. Я прикрываю глаза и засыпаю…
