– все, – кивнул сторож. – Мой, например, – дух сырых носков.
Он произнёс эту странную фразу так просто, что Нифель показалось, будто она ослышалась.
– Как? Промокших носков?
Тулу без тени конфуза кивнул.
– Вы, наверное, шутите!
– Нисколько не шучу, – обиделся сторож. —Духи вод – самые лучшие! О сырых носках много думают на Земле, и эти мысли дарят мне большую силу. Хватает с избытком. Не жалуюсь! – заметил старик, задрав нос и шагая преувеличенно ровно. Их дорогу освещала огромная яркая луна, и заплетающиеся ноги сторожа ни разу не споткнулись. – Помните, салага, лучшие духи для жизни – водяные! Они почти ничего не требуют и всё готовы отдать. У моей жены, например, – дух томатного сока. Замечательная женщина! Только дура… У Акима тоже водяной дух!
– Промокших сапог? – улыбнулась Нифель.
– Ха!.. Пусть сами расскажут, какие у них духи, если захотят, – с сомнением предложил сторож и торопливо добавил: – Только не вздумайте спросить, какие они были люди! Это недопустимая грубость на Границе! Они там все – так себе. Возможно, кроме Германа. В любом случае – узнаете лишнего, а вам ещё работать вместе.
Нифель не стала удивляться той новости, что Минов – «так себе» человек. В его болезненной чистоплотности читалась брезгливость ко всему свету.
– Да, они были плохими людьми, взяли себе во служение плохие мысли и теперь трудятся на Ёсю: стараются искупить, игнорировать или забыть своё прошлое. Их уважают и любят за внушительную силу, ведь на истории с Земли здесь всем наплевать, – вздохнул Тулу, решив на этом разговор про земную жизнь закончить.
Он говорил правду, хотя, конечно, не бывает от корня до листвы плохих людей. Тулу не врал, но подробностей не знал: всё-таки он был илийцем. Он только подозревал, что Аким в меньшей мере, а Минов, возможно, в значительно большей – известные на весь свет негодяи. Но кто они в точности, узнать теперь было непросто: ведь служащие Иоса часто меняли своё земное имя, как было с Миновым, Цзы, Акимом и теперь вот с Нифель. В Илию сложно было попасть, не потеряв себя.
– Ах вот и он! Так и знал же, что здесь найдётся.
Войдя в арку, они оказались на Парадной площади области Песто. Стена спящих средневековых домиков окружала её тёмным кольцом. На брусчатке и фасадах лежала густая фиолетовая тень, и только нос большой статуи на грубом постаменте был освещён – исполинских размеров белый медведь смотрел на встающее солнце.
У камня постамента, спиной к табличке, сидел печальный Аким.
Многие жители Илии приезжали из дальних стран и даже с других материков, чтобы прикоснуться к каменной лапе этой статуи. Часто по Парадной площади невозможно было пройти, чтобы не споткнуться о спящего человека. Бывало, паломники устраивали маленькие стихийные празднества, фестивали. Песто был любимым местом у туристов Горадики.
– Ты пришёл
