лет – он нам ворота и открывал – старательно очищал ведущую к дому дорогу фанерной лопатой. Покинули транспорт в пристроенном к дому гараже, и через дверь попали оттуда прямо в застеленный потрепанной ковровой дорожкой коридор.
– Небогато начальник КГБ живет! – одобрил я скромное убранство – никакой тебе позолоты, стандартная побелка и фабричные светильники-новоделы на потолке.
– Это – государственная дача, – пояснил несущий мои пожитки дядя Саша.
– О, более чем уверен, что «государственность» немалой части дач весьма условна! – выдал я немного антисоветчины. – И обставлены они многим европейским аристократам на зависть!
– Знаешь что-то конкретное? – заинтересовался мужик.
– Не-а! – покачал я головой. – Но фиг поверю, что не знаете вы! Но это не мое дело, впрочем.
– Почему же не твое? – осудил «хатаскрайничество» КГБшник. – Гражданскую сознательность проявлять должен каждый!
– И иногда вешать особо зарвавшихся бояр на фонарях, аки в Революцию! – радостно подтвердил я и спросил. – Мне кажется, или здесь прохладно?
– Котел слабый, – пояснил дядя Саша. – На второй этаж не ходи, там еще холоднее, да и нет там ничего – не пользуются. Не переживай, у тебя в комнате обогреватель электрический стоит.
– Если у деда нету, я ему отдам – он пожилой, ему нужнее, – проявил я благородство.
Гоготнув, КГБшник открыл дверь слева:
– Ванная!
– Принял! – отчитался я, отметив темные пятна по углам, потрескавшийся кафель и ржавчину на дне чугунной ванны.
– Туалет! – открыл он соседнюю.
Унитаз приличный, с оснащенной резной деревянной ручкой веревочкой для активации смыва.
– Твоя комната! – открыл дверь справа.
Комната была большой, теплой и с большим окном, показывающим серенький утренний заснеженный хвойный лес. Красиво! У стены, рядом с советским, воткнутым в розетку обогревателем с раскаленной докрасна спиралью, широкая двуспальная кровать, судя по толщине застеленная периной. У окна – письменный стол со всей потребной канцелярией, большая стопка папиросной бумаги, рядом – стопка копирки. Все как я и просил. Прислоненная к столу гитара – в наличии, равно как и аккордеон, и фортепиано в центре комнаты. Беленькое, нифига себе!
– Дорогущее поди? – указал я на инструмент.
– Постарайся не сломать, – попросил он в ответ.
– Маме можно позвонить? – указал на стоящий в комнате телефон.
– Для того и стоит, – кивнул он, сгрузил мой багаж на пол. – Располагайся, маме звони, через десять минут Агафья Анатольевна придет, она тебя покормит и покажет где тут что. А мне пора.
– До свидания, спасибо, что подбросили! – поблагодарил я его.
– Бывай, юморист! – хохотнул он и закрыл за собой дверь.
Ух, тяжелые будут каникулы!
Глава
