Всё, что можно было продать, продавали. А покупатели, в свою очередь, гребли всё подряд: продукцию предприятий, которые закрывались за ненадобностью западным немцам, любую недвижимость СССР, которая теперь не наша, так что лови выгоду. Ребята тоже не отставали от общей тенденции и таскали металлолом не ради общественно-полезного труда и не за грамоты, как раньше, а чтобы сдать его за деньги.
Люди продолжали бежать на Запад, как будто по инерции. Слишком быстро все стали злее из-за жадности и рыночных взаимоотношений. А может, они такими и были всю жизнь, просто я своим мальчишеским взглядом не мог этого разглядеть? Кто-то начал перегон импортных машин в издыхающий Союз через уже независимую от нас Польшу. Буквально года два назад такие марки машин люди могли видеть только на фотографиях из зарубежных журналов, которые тоже было не так-то легко заполучить. Сейчас же вместо воздыхания над ними появилась возможность их не то что увидеть воочию, но даже и оказаться на водительском сиденье за рулём и ощутить запах кожаного салона.
Единственный жирный плюс, перечёркивающий все минусы от происходящего, и моя личная радость – у отца появилось больше свободного времени, я стал чаще видеть его дома. Наша семья стала более сплочённой, в пустующий дом вернулся уют. Чтобы отвлечься от ситуации за окном и от нагрянувшей тоски, я наконец-то уговорил отца помочь мне собрать модель самолёта «ТУ-144», уже заранее разложив комплект из литников и декалей, демонстративно изучая развёрнутую инструкцию.
Пришёл красный закат и в наши края. Всё так же билась посуда и слышались крики. В районах, где жили немцы, были видны небольшие костры, которые магически тянули к себе. Гуляя бесцельно по опустевшим улицам военного городка и пиная пустую коробку ногой, я случайно обнаружил под ногами брошенные портреты Маркса и Энгельса возле камня, на котором солдаты вырезали фразу «Нас ждут только мамы». У стены дома ребром стоял плакат с надписью на немецком «С Советским Союзом братски навек связаны». Случайно я увидел лежащий раскрытый букварь с отчётливым отпечатком протектора сапога на странице… Я не выдержал и, едва сдерживая слёзы и жгучую боль в горле, побежал что есть мочи мимо плакатов с Лениным в анфас и подписей в стиле «Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи», «Армия – школа мужества и патриотизма», рядом с которыми были дописаны небрежно вручную слова: «Демократия нужна и немцам, и русским». Как же противно было на душе, вы бы только знали!
Зато одеваться в школу все стали ещё свободнее – Диман Монтана пришёл на урок в розовой майке с логотипом Бэтмена, в мятых штанах фиолетового цвета с бело-бирюзовыми вставками и в кроссовках с торчащими язычками, на что учительница сделала ему саркастическое замечание, но выгонять не стала. Я тоже не отставал от общих тенденций в моде, особенно с открывшейся возможностью получать одежду из берлинских сэконд-хендов:
