пиво.
Тётка сжала губы недовольно и записала. Тем временем Сашка уже оклемался и удивлённо вертел головой.
– Ладно, свободен, – сказал медбрат, после того, как измерил ему давление.
Я помог Саньку освободиться из этой раздроченной колымаги, а Рита спросила врачей:
– А что с ним вообще?
– Анемия, – булькнул медбрат и захлопнул заднюю дверь.
– Анемия? У мужчин тоже бывает анемия?
– Кроме того, что пить, надо ещё и закусывать! – каркнула врачиха и водрузила свой огромный зад на переднее сиденье. Скорая укатилась, громыхая и чихая двигателем, а мы стояли на холоде в полном ахере.
– Отвези нас домой, Лёша, пожалуйста, – сказала Рита очень-очень устало.
Само собой, возвращаться в мясорубку и духоту я не собирался. Макс принёс из гардероба нашу одежду и остался с подружкой. А мы поехали домой.
– Давай ко мне, – сказала Рита.
Я в принципе, хоть и удивился, но понимал, что в таком состоянии Санька домой везти не стоит.
В лифте поднимались втроём. Сашка всё ещё бледный, шатался и вздыхал. А Марго всё сюсюкала и сюсюкала с ним, как с малышом. Мы вышли на площадку перед Ритиной квартирой. И тут меня осенило!
– Дальше сами, да, Ритуль? Я до дому, – сказал я и вставил ногу между дверями лифта.
– Зачем? – она даже не повернула ко мне голову, одной рукой придерживая Сашку за локоть, другой ковыряя ключом замок. – Переночуй у меня.
– Не, мне на работу рано. От меня всяко ближе. От тебя через центр придётся пилить по пробкам.
Створки лифта сомкнулись на моей ноге и стали опять разъезжаться.
– Ладно, – Рита толкнула дверь в квартиру. Заорали её коты с порога. Она запела им в ответ.
А я зашёл в лифт. «Пока!» – послышалось мне. Хотя, может, действительно, послышалось?
Ехал я вниз и думал всякое. Всякое очень нехорошее. Но остаться было бы ещё хуже. Как третий лишний. Как вампир, которого не пригласили в дом, и он не может теперь через порог перешагнуть. Нет, нет! Такое же тупое чувство непричастности что ли, как было в клубе.
Надо было избавляться от этого внутри себя. Взрослеть, так уж взрослеть. Прямо сейчас, с этого момента.
Я вышел из лифта и расчухал наконец, что это за чувство. Я вообще-то не нуждался в заботе, в опеке. Мне не нужна была вписка, потому что у меня своя хата, без родаков, без отчётности. Поэтому свалил. Смотреть, как Рита будет подкладывать сопляку подушечки и подтыкать одеяло, мне видеть было бы как-то не по кайфу. Она меня, кстати, ни разу к себе не приглашала. Вот просто так. В гости. Никогда. Я Саньку завидовал. Я блин ревновал. Вон оно чо… Я это понял. И мне стало больно. Я сел в тачку и закурил.
Да, вот так и становятся взрослыми. Через осознание себя пустым местом. Через осознание своей непричастности к тому, к чему очень хочется быть причастным. Через банальную человечью боль. И одиночество.
Саша
