и из-за которого иногда просто противно брать ее в руки, – какая-то небольшая польза с нее есть.
Письмо Маргариты полно горечи и плохо скрытого отчаяния. Пишет, что живут они скверно, так же каждый день вспоминают прошлую жизнь, свой колхоз «Роте-Фане» и все то светлое и хорошее, что осталось там, в России. С момента приезда все еще живут в переселенческих лагерях. Обстановка очень тяжелая, угнетающая, один из ее родственников – дядя Адольф – сошел с ума, несколько человек уже успели умереть. Наша маленькая Гренка вытянулась и стала озорным голенастым сорванцом.
Потом Маргарита сообщает, что писала в Красный Крест и получила оттуда ответ, что Кости в числе пленных нет. Я не понимаю, почему об этом она пишет так мрачно? Как раз из всего письма эта фраза обрадовала меня больше всего. Неужели ты, Рита, хочешь, чтобы твой муж, а мой брат, подыхал медленной страшной смертью где-нибудь за колючей проволокой в голодных, вшивых лагерях? Нет, нет, только не это! И потом, ты ведь знаешь его натуру? Я больше чем уверена, что, если бы и пришлось ему когда попасть в плен, эти холодные, кровожадные звери в образе гестаповцев придушили бы его сразу за его строптивый и гордый характер. Так что только не плен… Что же остается? Где же ты, мой далекий, мой пропавший брат? Тогда, еще там, дома, твой друг писал, что ты остался на поле боя недвижимый – то ли убитый, то ли тяжелораненый. Значит, ты или погиб в том бою, или тебя подобрали кто-то свои. Я не хочу, я не могу верить, что ты, мой самый любимый брат, погиб. Милый Костя, я чувствую каким-то особым чутьем, что ты жив, что ты все переживешь и что мы еще встретимся…
Под конец Маргарита с горечью пишет, что до этих пор все-таки была надежда вернуться, думалось, что мы там, в России, что дома все по-прежнему. А теперь, когда узналось, что мы тоже здесь, и этой последней надежды нет.
Зачем она так пишет? Неужели она потеряла веру, что мы все-таки вернемся?
Я пишу ей ответ в этот же вечер. Я стараюсь подобрать самые теплые, самые убедительные и самые нужные слова. Я уверяю ее, что все будет хорошо. А когда это будет и будет ли вообще? Откуда я знаю?
28 августа
Пятница
Прошел день, промелькнул вечер, и вот опять ночь – темная, безлунная, полная каких-то шорохов, каких-то загадочных, таинственных звуков. Уже все давно спят и давно видят какие-то сны. Одной мне не спится. Смутная, неясная тревога сжимает мое сердце. Что это? Неужели предчувствие какой-то беды?
На завтра назначен поход. Как-то все обойдется? Выбрали субботу, потому что до понедельника все-таки не так скоро хватятся, а за две ночи и день можно отойти на порядочное расстояние. Итак, уже все готово, все решено. Леонид остается, а Женя идет с ребятами.
Господи Боже мой, помоги им добраться до Родины, а там-то уж они сумеют скрыться. Завтра я попрошу их поклониться Ей от меня. Я попрошу их поклониться каждому деревцу, каждой былинке. Я попрошу передать Ей, как я люблю Ее, как я верна Ей и как мне худо без Нее и горько.
31 августа
Понедельник
Прошла
