слабоват, что и говорить.
Вскоре на горизонте замаячила Ирка Степанова на пару с Мухой.
– Это что?! – офигела Степанова, посмотрев на мой наряд.
– Прикупила по случаю, – ответила я.
– Твои подружки? – спросила Вичка.
– Да, Ира и Муха.
– Падайте! Курить будете?
Степанова взяла сигарету из рук Вички, Муха отрицательно покачала головой. И тут я реализовала первый пункт своего плана:
– О, чуть не забыла, вот остаток суммы, – и я протянула Вичке десять сотенных бумажек.
– Мерси, – ответила та и показала на магнитофон, – ну как музыка, пашет.
– Да, классная вещица.
Степанова и Муха посмотрели на тысячу рублей так, как будто я передала Вичке корзину с яйцами Фаберже. Потом они перевели взгляд на двухкассетник.
– Ты чё, купила? – восторженно выдохнула Ирка.
– Да, давно мечтала, – спокойно ответила я.
Тут девчонки очнулись от шока и стали рассматривать мой новый прикид. Муха завороженно гладила лосины, Степанова мацала джинсовую курточку. У меня вдруг возникло страстное желание купить виллу в Испании, поселить там девчонок на полном пансионе и заботиться о них всю оставшуюся жизнь. Но оценив бесперспективность этого плана, я всерьез задумалась о том, как бы их осчастливить, не выходя за рамки советской морали и социалистической доктрины. Мои мысли были прерваны событием, ради которого я и затеяла всю это историю со шмотками – в конце улицы нарисовались Макс и Орловская. Они чинно шагали по ручку и мирно беседовали. Увидев нас, они сбавили скорость. Когда между нами оставалось всего метров двадцать, стало понятно, что мой внешний вид стал для них событием, мимо которого нельзя было пройти спокойно.
– Митрофанова, кто тебе дал поносить такие шикарные шмотки? – на весь двор каркнула Орловская, – о, тебе и магнитофон подержать дали! – Орловская остановилась около наших скамеек с явным намерением поиздеваться. Макс тоже остановился и заулыбался над её шуткой.
– Иди, куда шла, – ответила я спокойно.
На фоне моего нового статуса Орловская вдруг показалась мне убогой и примитивной. Она это почувствовала и это её разозлило. Особенно после недавней победы надо мной.
– Что ты прохрюкала? – она скривила губы и противно сморщила лицо ,
– Эй, лошадь обосранная! – вдруг услышала я за спиной. Это был хрипловатый, искаженный блатной интонацией голосок Вички. Судя по слетевшей с лица Орловской улыбки, Вичка обращалась именно к ней.
– Что фары вылупила? Я тебе, овца, вопрос задала! Тебя что, мать через жопу рожала, чего молчишь?
Лицо Орловской стало растерянным и глуповатым. Она не знала, что ответить, чтобы не нарваться на неприятности, которые могла обеспечить отмороженная Вичка.
– Ты тупая? Или язык во влагалище засосало?
Тут Вичка
