А ты чего раскорячилась? Быстро развернула жопу и затрясла сиськами с нашего двора!!! – последнюю фразу Вичка прокричала Орловской почти на ухо.
Губы Орловской задрожали, на глаза навернулись слезы. Она повернулась и пошла вслед за Максом, который уже успел отойти на значительное расстояние.
– Правильно, Лерыч, не позволяй хамить, – сказала мне Вичка и как ни в чем не бывало уселась на скамейку.
Наше общение продолжилось, как будто ничего не произошло. Муха и Ирка были, конечно, немного притихшие, зато мы с Вичкой эмоционально обсуждали последние криминальные новости района.
– Санчо тех лохов на карман поставил, они в ментовку стукнули, опера к нему на хату завалились, а он одному в репу сунул и от них на мотике свалил, – сообщала Вичка.
– Хороший мент – мёртвый мент, – уточняла я, сплёвывая в песок.
– Теперь эти суки в два раза больше должны.
– И ноги им переломать.
– Это уж будь спокойна, Санчо такое не прощает.
Так мы беседовали минут двадцать, пока Вичка не обратила внимание на моих притихших одноклассниц.
– Ну что, девки, как учеба?
– Как, как, – грустно ответила Степанова, – экзамен завтра, выпускной.
– Да забейте вы, не это в жизни главное. Аттестат вам по любому выдадут, а дальше – как устроитесь. Деньги и без аттестата можно зашибать некислые.
– А мне мама сказала, в институт надо поступать, – покачала головой послушная Муха.
– Ну, раз мама сказала, то надо, – с сочувствием посмотрела на нее Вичка, – вот Лерыч ничего не боится, – она хлопнула меня по колену, – а я завтра к вам приду, поддержу, так сказать, морально. А потом отметим ваш экзамен, – и она изобразила пальцами стакан.
На этом мы и расстались. Вичка пошла «решать вопрос» куда-то в район Савеловского вокзала, а мы с девчонками зашагали по домам.
