а несколько небольших групп. Затем я решила расспросить живущих здесь, в Столпе. Но тут ко мне снова зашёл Ген. Он предупредил меня, чтобы я была начеку и никуда не выходила… – Риулла снова замолчала на какое-то время, раздумывая над своими словами, а затем выпалила. – Герцог, если Ген обо всём знал, почему он ничего не сделал?!
Принц ответил не сразу. Он снова зажёг затухшую трубку, сделал несколько затяжек и спокойно ответил:
– У Гена с Пятнашкой, как и тех, кто им подчиняется, нет никакой власти. Большинство из них изгои, отверженные, получившие второй шанс. Они, конечно, подчиняются мне, и в праве делать всё, что им вздумается. Но отвечают за себя они сами. И каждый сам за себя. Но повторюсь: власти у них не больше, чем у мухи над пауком. Пятнашка скорее похожа на свободный отряд разведки. Впрочем, ты и сама об этом прекрасно знаешь…
– Так может дать им, наконец, хоть какую-то власть?! Герцог, кто-то должен делать хоть что-нибудь правильно, пока тебя нет. Ты же знаешь, что без тебя я, как королева, и гроша ломанного не стою!
– Делать правильно? – он ухмыльнулся. – Это не про них. Поверь, Ри, лучше оставить всё, как есть. Я верю в них настолько, насколько нужно. Как и в тебя.
– Как и в меня? – королева всё не унималась. – И на каких же основаниях строится твоё доверие? Мне почти сорок, а я всю свою жизнь провожу будто в котле, то закипая и теряя контроль над собой, то остывая и превращаясь в пускающего слюни ребёнка. Сколько это ещё будет продолжаться? Сколько ты ещё будешь это терпеть?!
Герцог отложил трубку и обеими руками попытался обнять королеву, но она аккуратно отодвинулась и показала, что сейчас не время для этого. Несколько минут они просидели порознь в тишине, пока она, уже более спокойно и ласково, не сказала:
– Я боюсь. Я боюсь всего, что происходит вне моих покоев, боюсь сказать или сделать лишнего… Ты всю мою жизнь был рядом и ни разу не давал повода сомневаться в тебе. Но вдруг…
– Риулла! – поднял голос Герцог и строго посмотрел в её орехового цвета слезящиеся глаза. А затем предпринял ещё одну попытку обнять её. На этот раз успешную. – Никаких вдруг. Прости, что меня не было рядом эти дни. Но, боюсь, что даже если и был, то всё закончилось бы точно так же. Есть вещи, которые даже мне неподвластны…
Она подняла голову, вытерла уголки глаз и задала свой любимый вопрос:
– Снова ты со своими пространными речами? – на это Герцог лишь улыбнулся. – Ладно, даже спрашивать не буду. Я верю тебе. И всегда буду верить.
Королева сказала это настолько мягко, но в то же время уверенно, что даже самый большой скептик времён её предка, Короля-Реформатора, не усомнился бы в этих словах.
– Ладно, на чём я остановилась? Ах, да, после ухода Гена я не могла найти себе места. Чувствовала, что вот-вот случится что-то очень плохое. И оно случилось. Но не сразу. До вечера я ходила туда-сюда вся не своя и пыталась хоть как-нибудь отвлечься. Конечно, ничего не получилось,
