должны были сделать западные державы, прежде всего американцы, было несравненно более привлекательным, чем предложение Советского Союза: перспектива скорого и устойчивого экономического подъема была реалистичной в то время только вместе с американцами. Объявленное восстановление демократической формы правления, которую пятнадцать лет назад отвергли две трети населения Германии, теперь встретило одобрение большинства, пусть и без особого энтузиазма, о чем свидетельствует высокая явка избирателей и количество голосов за демократические партии, а также данные всех опросов60.
ПРОШЛОЕ И БУДУЩЕЕ
Во всей Европе левые пережили подъем после окончания Второй мировой войны. На первых послевоенных выборах во Франции коммунисты получили 26 процентов голосов, социалисты – 24 процента, аналогично в Италии и Финляндии. В Чехословакии коммунисты даже выиграли выборы с 38 процентами, в скандинавских странах социалистические партии получили от 30 до 40 процентов, коммунисты – от 10 до 15. В Австрии социал-демократы победили на выборах с 45 процентами, в Великобритании лейбористы – с 48 процентами голосов. Это развитие потеряло динамику с начала 1950‑х годов, но в первые послевоенные годы произошло значительное усиление левых сил – неудивительная реакция на доминирование правых в межвоенный период и ввиду войны, которую вели праворадикальные режимы в Германии и Италии.
Левые настроения также доминировали среди интеллигенции. Представители радикальных правых почти везде были изолированы, заключены в тюрьму или мертвы. Их мировоззрение формировалось под влиянием борьбы с современной культурой и Первой мировой войной, которая теперь казалась более далекой, чем XIX век. Их представления о людях, чистоте крови, борьбе и смерти ушли в прошлое; их потенциал был исчерпан. Среди немецкой интеллигенции, как и в новообразованных партиях, вопрос вины и ответственности за национал-социалистическую диктатуру был на переднем крае всех дебатов в первые годы после войны, и чем больше становилось известно о преступлениях нацизма и их размерах, тем острее они становились. То, что после краха диктатуры радикальные правые доминировали над левыми, не может не удивлять, тем более что союзники строго препятствовали распространению националистических настроений, героизирующих войну. Но эти дебаты касались не только недавнего прошлого. Было очевидно, что анализ нацистской диктатуры и причин краха Веймарской республики также определял все политические ориентации на будущее.
Это в первую очередь касалось коммунистов, которые в Германии, как и во всей Европе, в своих притязаниях на власть больше не основывались на истории классовой борьбы, а исходили из войны и нацистской диктатуры. Антифашизм стал основой легитимности коммунистического правления и оставался таковым до его конца. Тот факт, что почти все высшие функционеры немецких коммунистов были противниками национал-социализма
Merritt, OMGUS. S. 261, 263, 267, 271 f.
