чем я занимаюсь по ночам в случае необходимости.
– В случае необходимости?
– Фредерик не нападает просто так, господин Номан.
Я вытаращился на неё.
– Так это был ветер?!
– Разве я не говорила вам, что он сторожит Дом?
– Но он ворвался ко мне!
– Потому что он охраняет не только снаружи.
Она поставила свечу на стол у окна и повернулась ко мне, с остервенением отряхивающемуся от перьев.
– Вы что-то принесли сюда? – спросила она строго.
Серьёзные ноты в её голосе заставили меня прекратить совершенно несерьёзное занятие и посмотреть на хозяйку Дома со всей внимательностью.
– Нет, ничего не приносил, – ответил я. – Мне нечего приносить, я беден, как таракан.
– Это мне известно, – смягчилась она. – Госпожа Ханни говорила о ваших проблемах с наследством. Но я не имею в виду что-то материальное. Разве ваша тётушка не сказала?.. Наверное, нет, раз вы с таким недоумением смотрите на меня. Господин Номан, в этот Дом нельзя приносить беспокойство.
– Что нельзя приносить?
– И раздоры в том числе. Нельзя ступать на его порог злым на кого-то, нельзя входить в его двери, затаив обиду. Фредерик строго следит за чистотой душ в Доме.
– Вы говорите о ветре.
– Я говорю о ветре.
– О погодном явлении.
– Да.
– Которое вламывается к постояльцам и портит их имущество.
– Вообще-то, подушка принадлежит Дому.
Я молча смотрел на неё. В своём ли она уме?
– Вы вернулись недовольным, верно? – предположила она.
Я засомневался, стоит ли признаваться, но после некоторого колебания ответил:
– Да.
– Чем же?
– Простите?
– Чем вы были недовольны?
– Это не будет вам интересно.
– Фредерик так не считает.
– Это рабочие моменты, и всего лишь.
– Значит, вместо того, чтобы вернуться с работы и дать голове отдых, а душе – покой, вы продолжили беспокоиться и злиться?
– А что в этом плохого?
– О, ну, если вы задаёте этот вопрос, то вы, конечно, ничего плохого в этом не видите!
Она произнесла это таким тоном, что я мгновенно почувствовал себя не в своей тарелке. Я был в своей квартире, я заплатил за неё своими деньгами, но она всё равно была её. Она всё равно принадлежала Дому.
– Нельзя приносить сюда ничего плохого, – мягко сказал она, видя мою растерянность. – Вы не знали, конечно, а я была уверена, что госпожа Ханни позаботилась о снабжении вас информацией. Но теперь вы знаете, и я прошу вас быть впредь аккуратным со своими эмоциями, по крайней мере, прошу вас оставлять их за порогом Дома. Если не хотите,
