вижу его, мой хан! – отвечает тот тоже негромко.
– Если стадом оленей водительствует тигр – все олени делаются тиграми! Но убей вожака – и они снова олени, которые трусливо разбегаются от любого шороха! Убей его, мой Умбет, убей тигра! – голос хана сейчас особенно похож на шипение змеи.
– Да, мой хан! – Тагай щелкает пальцами и Умбет тут же оказывается с ним рядом. Хан поворачивает к нему голову и шепчет-шипит прямо в ухо:
– Только, давай, перехитрим его. Обойди скоро сражение слева. Проникни меж двух вражеских линий, укройся за деревом и жди! Когда тигр приблизится – ударь кинжалом ему в спину!
– Да, мой хан!
– Ступай! – Умбет снова позади хана. Он шагает в сторону и исчезает за деревьями.
Против воеводы опять пятеро. Посередине такого же размера воин, как сам Гордей. Великан с желтыми звериными глазами, но тучный, с двойным подбородком и объемным животом.
«Сей татарище скакать от меня не станет, – думает Богатырь и рубит изо всей мочи секирой. Толстяк закрывается щитом. Страшное оружие откалывает четвертушку щита и половину черепа вместе с половиной шлема! Остальные четверо, оробев, пятятся назад.
Обернувшийся Санко. Ему, в заметно поредевшем лесу, становится хорошо видно, как позади большая масса татар наседает на тоненькую цепочку русичей, от которых осталась теперь едва половина. Набрав в легкие побольше воздуха, сотник кричит:
– Держись, Башка, держись, друже! – издалека доносится неизменное:
– Наддайте, други, а мы следом поспешаем!
Санко манит рукой, подзывает к себе какого-то молодого гридня, что-то шепчет ему в ухо. Парень понятливо кивает. Сотник кидается вперед – татары разбегаются во все стороны.
Уже впереди деревья исчезают, а вместо них виднеется грязно-зеленый простор болота, с проплешинами черной воды. Явственно пахнет гнилью. Санко оборачивается и кричит:
– Наддайте, други! Немного уже осталось! Супротив нас не воины – зайцы боязливые! – он, все также, не поворачиваясь к врагу лицом, продолжает, глядя на молодого гридня, с которым только что беседовал (будто ему говорит), – ломи грудью Русь, круши, бей поганых!
Десятка два татар за его спиной, подталкивая один другого, приближаются, подкрадываются, осторожно ступая. Сотник непрерывно глядит на парня, но, вдруг, замечает что-то за ним и, чтобы разглядеть, делает шаг в сторону. За спиной молодого гридня, шагах в ста, прижавшись спиной к дубу, затаившийся татарский боец, с черной повязкой на месте глаза. Он держит за рукоять кинжал, что пока еще покоится в ножнах. К нему приближается, отступая, спиной Гордей. Санко хочет крикнуть, предупредить, но тут гридень-сигнальщик поднимает руку. Сотник тут же резко оборачивается. Степняки приблизились и теперь в шаге от него. Он, гневный, кидается на них, нещадно рубит, сразив троих и кричит отчаянно: «Башка, обернись, борони спину!»
На этот раз Гордей не слышит. Порыв ветра добавляет шума, громко звенит, сталкиваясь, булатная сталь,
