кожей; только сейчас почуял: должно быть, обоняние, убитое вонью зиндана, возвращалось к нему.
– Все, что ли? – недовольно спросил стражник. – Это в яму кинь… А, черт! – Раздраженно шаркнул сапогом, сваливая вниз тряпье. – Ладно, иди… да не туда!
Джафар послушно побрел, вытянув перед собой руки и спотыкаясь. Сопровождающий направлял его движение, тыча чем-то твердым в бока, – должно быть, ножнами. Дорога была неровной. Солнце уже осветило площадь – щека чувствовала едва уловимое тепло.
Они шли, шли… кажется, вышли из ворот… куда теперь?
– Стой, – сказал наконец стражник. – Вот он. Принимай.
– Здравствуйте, уважаемый, – услышал Джафар мужской голос.
Джафар молча остановился.
Слышен гул базара. Справа, казалось, есть еще люди… пахнет конским потом… точно: в нескольких шагах фыркнула и переступила лошадь.
Стоявший перед ним откашлялся.
– Уважаемый, слышите? Вот этот мальчик будет вашим провожатым. Он отведет вас в Панджруд… вы слышите меня?
– Здрасти, – еще один голос.
Мальчик? Какой мальчик? Разве здесь место мальчикам?
– В Панджруд? – пробормотал Джафар, не понимая смысла.
– Так приказано, – пояснил тот. – Вот с ним пойдете, с сыном моим. И вы не должны просить милостыню. Эмир не оказал вам такой милости. Слышите?
Ноги ослабли. Джафар неловко сел на землю и опустил голову. Жар прихлынул к глазам, и он с трудом подавил рыдание.
Снова фыркнула лошадь. Звякнула пряжка. Морщась, повернул голову на звук.
Там кто-то сказал негромко:
– Вот каков он теперь, полюбуйтесь.
«Вот каков он теперь» – это о нем?
И голос, голос… Гурган?!
Лошади шатнулись, шагнули… неспешно застучали копыта.
Уезжают!
Кинуться!.. запрыгнуть в седло за его спиной!.. вгрызться в горло!
Тьма, тьма вокруг!
Тьма!..
Он неслышно застонал.
– Вы поняли меня?
– Что?
Низкий гул стоял над Бухарой. Гул жизни. Шум существования. Оказывается, его не будут казнить. Почему?
Трепетала в груди готовая порваться струна.
– Уважаемый! Я вам в третий раз говорю: вы должны идти в Панджруд. Вас поведет вот этот мальчик. И вы не должны просить милостыню. Поняли?
– Просить милостыню? – От мгновенного возмущения рука потянулась, чтобы сорвать наконец с глаз проклятую повязку. И замерла. – Да на кой черт мне просить милостыню?!
Ответа не последовало – должно быть, собеседник просто недоуменно пожал плечами.
– Как тебя зовут? – властно спросил Джафар.
– Бадриддин, – ответил человек.
– Что ты несешь, Бадриддин? Какой Панджруд? Мне не надо в Панджруд. Мне домой надо, а не в Панджруд. Послушай-ка, Бадриддин,
