на день. Я не понимал, зачем проходить через все это заново. В конце концов я задал себе один вопрос, на который тебе тоже сейчас следует ответить…
Монти опустошает стакан и, звякнув им о столик, с неподдельной искренностью смотрит мне глаза.
– Честно. Только честно. Если ты будешь чувствовать себя точно так же, как сегодня, до конца жизни, как думаешь, долго ли она продлится?
Глава 6
– Скажу откровенно, Артур, я бы не советовала.
Я едва успел вернуться в Лондон к шести вечера на сессию к доктору Данн. Телефон полностью разрядился, времени ловить такси уже не оставалось, и я нырнул в метро, где в час пик было не протолкнуться. Пересадка на линию «Пикадилли», быстрым шагом от «Уголка ораторов» в Гайд-парке, и вот я, задыхаясь, у двери доктора Данн.
Слова Монти не стали для меня божественным откровением. Они не звучали в моей голове подобно абсолютной истине, которая бы четко указала, что делать. И все же, когда такси тронулось в обратный путь, а в зеркале заднего вида показался Монти, с улыбкой машущий мне вслед, я понял, что увожу его слова с собой. Пока я трясся в поезде, а вокруг потихоньку вырастал Лондон, где-то на задворках сознания вопрос, заданный Монти, тихо делал свое дело: аккуратно поворачивал маховики и нажимал на рычаги, добиваясь своего.
– Доктор Коделл, несомненно, большой специалист, – решаюсь возразить я.
Я сижу на пестром диване в кабинете доктора Данн, рассеянно сжимая лежащую на коленях подушку в лоскутной наволочке.
– Слышал, что она одна из самых юных выпускниц эм-м… Каролинского мединститута.
– Я знаю, кто она, – сухо отвечает доктор Данн.
– И?
Мой психолог смотрит в окно, явно размышляя, как ответить на щекотливый вопрос клиента. Я верю в беспристрастность доктора Данн и очень ценю ее мнение как профессионального психиатра, но все-таки мне неловко обсуждать ее возможную замену.
– Она, конечно, гений. Не отрицаю, – вздыхает доктор Данн. – Талант, который рождается раз в столетие. Коделл начинала как хирург и привнесла радикальные изменения в эту область. Я слышала, что она занялась психиатрией из любви к преодолению трудностей и уже успела оставить… заметный след.
– Вот именно, – смущенно произношу я, стараясь говорить как можно деликатнее. – Я слышал о ней только хорошее.
– Еще бы, – сквозь зубы цедит доктор Данн.
– Что вы имеете в виду?
Доктор мнется, понимая, что ее истинные чувства вырвались наружу. Наконец она отвечает, и в знакомых спокойных интонациях угадывается скрытое раздражение.
– Лишь то, что… понятие «частная практика» у доктора Коделл превращается в нечто совершенно закрытое.
– Полагаете, у нее там творятся нехорошие вещи?
– Понятия не имею. В том-то и дело. – Доктор Данн на мгновение задумывается. – Так, значит, она работает с горем?
– В
