не пришлось бы и мне ловить.
– А что, твои волки не сообщили тебе разве? – съязвила тихим хриплым голосом Лея.
– Хочу услышать твою версию, – только и сказал.
У самого тоже вряд ли вышло громче или твёрже. Зато удалось удержаться от соблазна и остановить большие пальцы до того, как они коснулись бы наверший упругой груди, которую я мог бы с лёгкостью уместить в своей ладони. Так и замер, обрисовав вокруг них полукруг.
– Руки… убери, – попросила она едва слышно. – Пожалуйста…
Последнее практически проскулила, прикусив нижнюю губу до крови. А лучше бы просто молила. Привкус металлического оттенка, появившийся в воздухе, хлестнул по моим мозгам, как раскалённая плеть, обостряя все чувства и инстинкты.
– Стоило думать об этом до того, как ты проигнорировала одно-единственное моё требование к тебе, – ухмыльнулся, демонстративно втягивая в себя её разбавленный острым желанием запах.
Едва ли я всё ещё достаточно надёжно соображал, что творил. Но руки и правда убрал. От груди. Скользнув намного ниже, одной ладонью накрыл её плоский животик, другой подцепил кружевное полупрозрачное безобразие, именуемое женскими трусами. Как по мне, без них и то скромнее и приличнее, чем в них. Нет провокаций. Вот и исправил. Треск рвущейся ткани отозвался музыкой в моих ушах, обостряя и без того натянутые нервы до предела.
– Ты… Ты что делаешь? – выдавила Лея из себя полушёпотом, глядя на меня округлившимися глазами.
– Ничего из того, что я тебе не обещал, и ты прекрасно знала об этом с самого начала, – отозвался, вышвыривая ненужные лоскутки в сторону.
Куда они там упали, не смотрел. Кажется, я жесть как ошибся, когда решил, что в том кружевном безобразии всё обстояло намного хуже, чем без него. И теперь расплачивался приливом волны такой жгучей похоти, что пульс долбил по вискам намного громче собственных слов.
Блядство!!!
Как мне это пережить…
И не стать не только чудовищем, но и насильником.
Особенно, когда с её губ сорвалось манящее:
– Себастиан…
На хер это её бельё!
Не только нижнюю часть, но и верхнюю, которая сковывала тонкие запястья. Разрезал одним выверенным взмахом проступивших когтей. От своей рубашки тоже избавился. И позу, где я сверху, а она подо мной, так же сменил. Уложил свой обнажённый грех на себя сверху. Понадеялся, что контакт тел кожа к коже поможет продержаться ещё хотя бы час. Тогда, когда нет больше ничего, что будоражило бы вложенный во всех оборотней инстинкт охотника. При условии, что не станет вновь сопротивляться. Она и не сопротивлялась. Тут нам повезло. Вот только легче даже самую малость вряд ли стало. Девушка замерла, но её дыхание на стыке моей шеи и надплечья ощущалось острее самого развратного поцелуя. И запах… её запах… её желание… становились намного ярче и сильнее, что практически добивало меня.
